Иллюзия пользователя

Красота границ появляется потому, что граница между морем и сушей — это место, где происходит что-то сложное и интересное. Море само по себе тривиально, и такой же тривиальной легко становится суша. Но когда эти две стихии встречаются на побережье или в устье реки, может произойти удивительное — к примеру, то, что большая часть жизни на Земле обнаруживается на границе между морем и воздухом или на границе между сушей и воздухом.

То же касается и нашей жизни: если мы находимся только в одной области, наши жизни не столь интересны, как могли бы быть, если бы мы жили на границе между различными областями, где на нас воздействует больше факторов и, следовательно, исход неясен.

Естественные науки интересуются либо порядком, либо хаосом; либо ньютоновской обратимостью, либо термодинамической необратимостью; либо простотой, либо сложностью.

Исследование запутанности приняло свою настоящую форму, когда Бернардо Хуберман и Тэд Хогг в 1986 году указали: сложное находится как раз на полпути между хаосом и порядком. Через несколько лет Крис Лэнгтон, Джеймс Кратчфилд и другие смогли показать, что все интересное происходит тогда и там, где порядок встречается с хаосом.

Запутанность вырастает на краю хаоса.

В конечном итоге именно поэтому знания простых уравнений и примеров из школьных учебников недостаточно. Даже если мы знаем формулы для мира, из формул мы не можем постичь, каков мир. Даже если мы сведем многообразный мир к короткому описанию, мы никогда не будем в состоянии реконструировать этот мир из своего описания.

П.В. Андерсон добавил, как мы уже знаем: «Способность свести все к простым фундаментальным законам не подразумевает способности начать с этих законов и реконструировать Вселенную».

Но именно это мы сознательно пытаемся сделать с искусственными жизнями, которые мы проживаем в своей технологической цивилизации.

Глава 15. Нелинейная линия

В 1877 году, когда планета Марс находилась необычно близко к Земле, всего на расстоянии 60 миллионов километров, итальянский астроном Джованни Скиапарелли объявил, что он открыл каналы — canali — на поверхности соседа Земли. Эти каналы представляли собой колоссальную систему соединенных друг с другом структур, покрывавших всю поверхность Марса. Разглядеть их очень сложно, так как возмущения в земной атмосфере значительно затрудняют изучение поверхностей планет. Фотографировать также невозможно: атмосферные возмущения означают, что образ Марса в окуляре телескопа оказывается полностью смазанным. Но Скиапарелли потом провел много лет, нанося на карту широкую систему соединенных друг с другом линий на поверхности Марса.

В 1892 году, когда Скиапарелли сообщил, что ухудшающееся зрение заставляет его прекратить исследования, исключительно богатый американский дипломат Персиваль Лоуэлл решил построить обсерваторию в той области, где атмосферные возмущения очень низки — Фрагстафф, Аризона — чтобы продолжить изучение каналов.

Изучения планет Персиваля Лоуэлла оказались очень важными, и не в последнюю очередь потому, что он начал поиски девятой и самой удаленной планеты Солнечной системы. Его поиски увенчались успехом в 1930 году, когда последователь Лоуэлла в обсерватории, Клайд Томбо, открыл планету, которая была названа Плутоном — не только в честь бога царства смерти, но и потому, что ее название начиналось с инициалов Лоуэлла.

Но Лоуэлла больше всего занимало изучение марсианских каналов, которое он и продолжал до своей смерти в 1916 году. Лоуэлл полагал, что ему удалось увидеть широкую систему прямых каналов, соединявших темные участки, разбросанные по поверхности планеты. Полагали, что эта замысловатая система прямых линий составляла ирригационную систему планеты, которая собирала воду с марсианских ледовых полюсов и доставляла ее в сухие области поблизости от экватора. Марс — это совершенно точно сухая планета, так что жизни приходилось добывать воду с полюсов, которые, как и полюса Земли, покрыты вечным снегом.

Много лет спустя американский астроном и научный писатель Карл Саган описывал это так: «Поворотным пунктом всех споров было то, что каналы были прямые, а некоторые из них проходили в виде огромных кругов на протяжении тысяч миль. Подобные геометрические конфигурации, как полагал Лоуэлл, не могли быть результатом геологических процессов. Линии были слишком прямыми. Они могли быть только продуктом интеллекта».

Следовательно, спорные заключения Лоуэлла были такими: Марс не только являлся домом для живых существ, но еще и полностью цивилизованной планетой, жизнь на которой регулировалась таким образом, что скудная влага могла быть распределена по всей ее поверхности.