Иллюзия реальности (СИ)

— Варька, что с тобой? — вырвалось у Олмира.

— Со мной? Как обычно: лучше не бывает, — глухо ответила она. — Хочу показать тебе один интересный фильм.

Обычно при встрече она, по обыкновению торопясь, вначале вставляла риторические вопросы «как дела?», «как здоровье?», «как Зойка?», в последнее время — «как Олми твой ненаглядный?» и, не дожидаясь ответов, приступала к делу. Сейчас ей было явно не до дежурных вопросов вежливости, даже просто «привет» упустила. Но — смотреть какой-то фильм?! В такое-то время?!

— Ручаюсь, что получишь бездну удовольствия, — добавила Барбара, — не отказывайся.

Олмир хотел было возразить, предложить встретиться как-нибудь в другой раз: сейчас, мол, ему не до развлечений. Но какое-то внутреннее чувство помешало. Неожиданно наплыла картинка-воспоминание, как в далеком-далеке они, интернатовские подопечные Кокроши, играют в пятнашки. И как ни старается он увернуться, Варя, коварно перегнувшись через качели, касается его кончиками пальцев и победно смеется…

— Давай, показывай.

На возникшем по мановению ее руки проекционном экране перед Олмиром замелькали кадры любовной игры Вана с молоденькой девушкой. Магическое зрение подсказало: Лидия Ивановна Гиреева, выпускник астронавигаторской школы этого года, активист фан-клуба Вана Лусонского, ныне — инженер-исследователь экспедиции Благова, команда 22.

— Во-во, гляди. Сейчас начнется самое интересное, — сухо сказала Барбара.

Олмир в смущении отвернулся. Освоив магическое искусство, он много чего повидал. Когда из любопытства, когда ненароком. Видел невзначай много и любовных сцен, и откровенных извращений. Но то касалось обычных людей — не их, магов.

— Зачем ты мне это показываешь?

— А ты стесняешься? Какая цаца полосатее матраца! Гляди — может, что позаимствуешь. Переймешь боевой опыт товарища. Он и в самом деле, видимо, большой дока в большом сексе. Со мной, его законной женой, ничего подобного он себе не позволял… так и осталась я… неученой.

Олмир почувствовал, что взбешен, и потому задал двусмысленный вопрос, особенно если произнести его невнятно и вполголоса:

— Переживаешь?

— Да как сказать… — Барбара не повелась на провокацию. — Вроде бы наука в этом деле не особо нужна. Но не буду скрывать: обидно… немного все ж. Как ты, наверное, знаешь, Ван лишил меня девственности… гм… задолго до нашей свадьбы. Мы начали жить… ну, не совсем регулярно, конечно, почти на три года раньше, чем ты с Зойкой. Про Ленку с Юрком я уж и не говорю. Так что сексуальный опыт у меня многолетний. И я не полная дура, чтоб в конце концов не понять, что у Вана я была далеко не первой.

Не принято было меж ними говорить столь цинично! Ну не принято, и все тут! Что с ней произошло?

— Все никак не насмотришься на меня, Олег? Ты не на меня, ты на экран смотри, — учительским тоном посоветовала Барбара.

Любовные приключения Вана были притчей во языцех всех учащихся королевского лицея. За исключением, разумеется, Барбары. Она, по общему мнению, пребывала в полном неведении о походах мужа налево, и никто не решался открыть ей глаза. Маг не может проследить за поведением мага — возникают резонансные режимы, так пугающие Мария. Возможно, иногда у Барбары возникали смутные подозрения, но получить прямых доказательств неверности мужа она не могла. Вану всегда удавалось оправдаться, объясниться, а после этого еще и обиженного из себя строить. Кое-что о его подвигах проникало и в общепланетную компьютерную сеть. Тогда безотказно срабатывал самый простой аргумент: происки политических врагов. Но сейчас Ван лишился виерной защиты, по сути превратился в обычного человека, все поступки которого для мага как на ладони — стоит лишь оказаться рядом и бросить познавательный посыл. Неужто Барбара побывала на «Элеоноре»?

— Ты была на звездолете?

— Смоталась. Решила, дура, узнать, как проходит у моего реабилитация. Да кое-что посоветовать. В архиве у Мария оказалось много полезного на сей случай.

— Сама, или?

— Или. Воспользовалась Месенновским репером.

— Я же просил! — с укором воскликнул Олмир. Повинуясь мгновенному импульсу, он передал копии подарка Месенна, врученного в связи с рождением Олми, Вану и Благову с помощником. Однако предполагал, поразмыслив, что воспользоваться ими следует в самом крайнем случае, о чем и предупредил всех, владеющих магическим искусством. Барбара без особой нужды задействовала его аварийный канал связи со звездолетом.

Нещадно битый жизнью, Олмир давно исключил из своего лексикона слова «приказываю», «запрещаю» и иже с ними. Ограничивался мягкими формулировками вроде «прошу», «надеюсь», «хотел бы», «считаю целесообразным» и так далее. Однако привык, что все его невнятные пожелания воспринимались меритскими магами и лицейскими друзьями как обязательное руководство к действию. Меритцы же и большинство ремитцев, обожествляющих императора Олмира, их не только неукоснительно выполняли, но зачастую необоснованно расширяли сферу их действия. Императорские службы прилагали много усилий, убеждая граждан не проявлять излишнего рвения.