Иллюзия Реальности (СИ)

— Эмбер, ты где? — раздалось в наушнике.

— Я у черты, — соврала, ведь стояла метров в двухста за чертой для птиц.

— У меня система пищит. Ты уверена, что не вышла за границу?

— Уверена, — ответила я и отключила сигнал. Мита попробовала связаться вновь, но тщетно.

Число пострадавших росло. Кому-то помогали, кто-то ждал… Я хотела помочь тем, кто хотя бы был рядом. Ползала от одного к другому, оставляя маячки и раздавая одеяла. Некоторых перевязывала и тащила в сторону под руки к безопасной территории, за огни. Очнулась только в полночь, когда звуки сражений стихли. Наступило время покоя.

— Эмбер? — Снова раздалось в ухе. Когда я включила связь, — Эмбер, возвращайся в лагерь.

— Здесь нужна помощь, Мита! Много раненных!

— Эмбер, черт побери, выполняй приказ! Помощь скоро понадобится тебе, если не остановишься, — нервничала военная, — Все добровольцы возвращаются на базу и точка! Нужна пересменка. Живо!

Как можно вернутся, когда Уильям до сих пор лежит на сырой земле, а ребятам нужна помощь? Я почувствовала себя черствой и бессердечной. Но Мита права, силы на исходе. Это была долгая ночь… Нужно прийти в себя, поесть, согреться и вернуться с новыми силами, чтобы вытащить тех, кто ждет помощи…

За чертой поля меня встретили радушно, как и других женщин. Молодые солдаты подсказали куда идти, но я помнила палатку для добровольцев. Внутри работала печь, шел дым, готовилась похлебка. Миты не было, но вместо нее нашлось кому раздавать приказы. Все вернувшиеся должны быть развесить по веревкам плащи и снять с себя мокрую одежду. Запасной комплект ждал на раскладушке.

Никто из женщин не стеснялся, несмотря на постоянно хлеставщие от ветра тряпичные двери. Военные могли видеть, как мы переодеваемся, но никому не было до этого дела.

Я тоже сняла с себя почти все. Оставшись в одном белье, завернулась в колючий плед и подошла за своей порцией похлебки.

— Держи! — Подала в руки горячую кашу странного цвета, полная женщина, — Ложки там. У тебя три часа на сон. Заведи будильник.

Я ничего не ответила. Вернулась с горячей едой к раскладушке, забралась на нее с ногами, и вся закуталась получше, чтобы хоть как-то согреться. Несмотря на работающую печь, тепло в палатке не было. Ветер все еще продувал помещение.

Каша на вкус ужасная. Напоминает размоченный хлеб с привкусом орехов. Но горячая, сытная и на том спасибо. Именно такую мне предлагала Мита в штабе и Адам на станции. Оба раза я не смогла бы доесть ее всю, но сегодня все изменилось.

После еды уснуть не удавалось. Я думала о том, как сейчас Уильям и остальные раненные. Как мой муж? Он воюет? Я знала, что он опытный боец, видела, как он стрелял по повстанцам в лесу, но это слабо успокаивало.

Заработала очередная воздушная тревога. Затем раздался взрыв. Девушки молчали. Никто ничего не говорил. Наши сменщицы ушли, а мы не спали. Никто. Все лежали и прислушивались к звукам боя. А после я услышала, как кто-то снаружи назвал мое имя. Вскочила с места до того, как комендант отряда вошла, чтобы позвать меня.

— Эмбер, одевайтесь. Я проведу вас к командованию.

— Кто хочет меня видеть?

Это могли быть и дурные вести, но комендант уверяет, что увидеть меня хочет командующий Даттон. Это Адам, а значит — все в порядке.

Оделась я мгновенно, выбежала на улицу без плаща. Женщина комендант не успела остановить, но крикнула вдогонку, — Справа, кодировка командования.

— Разберусь!

Она не знала, но код я читаю, как слова из букв. Плюс с поиском палатки командования, местного штаба, не возникло бы проблем, даже если бы я не знала код. Адам стоял снаружи. Его белая форма стала темной от грязи и дождей, а на жителе мигали приборы связи голубыми и красными огнями.

Парень заметил меня и изменился в лице. Знаю почему, но плевать.

— Эмбер, ты вся промокнешь! — Успел возмутится блондин, но я уже бросилась ему на шею. Плевать я хотела на дождь в такой момент. От неожиданности Адам потерял равновесие и зашагал назад, удерживая нас.

— Я так переживала за тебя!

— Так, срочно внутрь. Ты до нитки промокнешь, этого я допустить не могу.

Он завел меня внутрь и сразу провел в отдельную комнату, ведь в основной части командирского штаба решались вопросы. По центру стоял огромный стол, у которого собралось немало военных. Справа были личные комнаты под общим шатром, разделенные перегородками. Это сомнительная изоляция, но в нашем случае лучшее, что есть.

Как только мы остались вдвоем, Адам поцеловал меня, он не останавливался долгое время, как будто готовился попрощаться. Я уже ожидала, что муж расскажет мне о том, как важно уехать сейчас же, но все оказалось совсем не так. Первое, что сказал блондин, было, — Эмбер, дело плохо. Андарион объявил открытую войну всем врагам Пустоши и города.

— Что это значит?

— Кто-то совершил диверсию под куполом. Это вторжение в систему. Теперь город сделает все, чтобы уничтожить врага.

— А до этого что делал? Разве город не воевал с повстанцами?