Иллюзия смерти

— А это еще кто? — Солдат хохотнул, упрятывая в карман бутылку водки и протягивая трактористу пару новеньких кирзовых сапог.

Продолжать торг в присутствии ребенка из-за такой мелочи, как разница в классе поллитровки водки, он, вероятно, не счел возможным.

— Соседский мальчишка, — зачем-то солгал тракторист. — Попросил покататься. — Снова ложь!

— Ну, тогда удачи, старик! — Солдат махнул мне рукой, но этого ему показалось мало. Он сорвал с головы пилотку, выдернул из нее звездочку и бросил мне в окно. Я ловко, как обезьянка, разыскал ее на полу.

Тракторист быстро переобулся, открыл дверцу, наклонился и швырнул свои старые резиновые сапоги за сиденье.

Трактор взревел как тысяча, нет, как две тысячи быков и рванулся вперед.

Только тогда, когда шум стих, я услышал:

— Ты обещал не смотреть в окно.

— Я не обещал.

— Как это ты не обещал? — повысил голос тракторист. — Я же спросил тебя, мол, понял? И ты ответил, что да!

— Но я не обещал.

Не знаю, почему мужчина был так раздосадован. Дети часто не подчиняются требованиям, и это, наверное, дает повод родителям хмуриться. Но он не был мне отцом или дедом. Отчего же столько досады?

Тракторист боялся, что я расскажу кому-нибудь об этой не совсем равнозначной мене с солдатом? Но зачем мне выставлять в неприглядном свете военного, поменявшего два предмета на один? И потом, солдат подарил мне звездочку. До этого мне давал их только дед. Значит, солдат был хорошим человеком, пусть и оказался простаком при обмене.

Логическая цепь таким вот образом нечаянно выволокла на свет мнение о трактористе как о человеке нехорошем. Он обманул солдата и был со мной груб. Так, во всяком случае, управлял рассуждениями мой мозг.

— Ты знаешь, что такое везенье? — вдруг спросил тракторист после долгого молчания.

С момента отъезда от воинской части все его движения были резкими и точными.

— Конечно, — не думая, ответил я. — Вот у вас сейчас везение.

— У меня? Как это? — Он удивился так, что отвлекся от дороги.

— Вы меня везете, значит, у вас везение. Если бы я вас вез, значит, везение было бы у меня.

Он почему-то расслабился и усмехнулся. Но глаза его, огромные из-за толстых линз очков, все равно смотрели напряженно.

— Как твоя фамилия?

Я назвал.

— Тебе цыгане нравятся? — Это было еще неожиданнее.

— Не знаю.

— Как это не знаешь?

— Они не сделали мне ничего плохого. Хорошего тоже. Поэтому и не знаю.

Около минуты он молчал, а потом тихо произнес:

— А я их ненавижу!.. Они мою сестру украли.

— Как это украли? — изумился я.

— Когда мы были маленькие.

— Может, это не цыгане сделали? — усомнился я.

— А кто же еще? — Он удивился так, что я почти убедился в собственной глупости.

Действительно, кто же еще кроме цыган?

— У меня вот самострел на днях пропал… — пробормотал я. — Думал — Сашка, а оказалось, пацаны с соседней улицы из тайника стащили.

— Почему же ты так тайники делаешь, что туда любой залезть может? Людей нужно обводить вокруг пальца.

— Как это?

Он раздул ноздри и втянул воздух.

— Другие люди не должны знать, о чем ты думаешь. Тогда никто ничего не найдет. Понял?

Я не понял.

Новая беда настигла меня, когда я увидел окрестности города. Ведь теперь никому нельзя будет рассказать, что я ездил в кабине «К-700»! Сашка тут же поспешит разнести новость по городу, выдавая ее за ложь.

Рано или поздно эта история достигнет слуха мамы, и они с отцом без особого труда распознают маленькую правду в этой замысловатой лжи, разросшейся от ненужных, недостоверных дополнений. И тогда мне несдобровать. Придется все повторить перед родителями и испытать новые ощущения, разнящиеся как огонь и вода. Вместо гордости за смелый поступок и удовольствия от езды я испытаю тревогу и страх перед наказанием. А в том, что оно последует незамедлительно, я не сомневался.

Тракторист высадил меня там, где случилась наша встреча, — примерно в сотне шагов от училища, где директорствовал дед.

Звездочка!.. Как жалко. Но нельзя хранить при себе доказательства своей вины. Я разыскал перед училищем клен с развесистой лапой и выпуклой корневой системой и спрятал звездочку так, чтобы завтра, во время прогулки с дедом, мог найти ее совершенно случайно.

Я шел и горько страдал насчет того, что не мог ни с кем поделиться радостью.

Глава 9

— В детстве мы часто сожалеем о том, что в зрелом возрасте считаем счастливым избавлением, — продолжал свой рассказ Артур. — Так и я в тот день направлялся к дому с чувством неблагодарности к случившемуся. Невозможность похвастаться прогулкой на тракторе сводила на нет все удовольствие от нее.

— Вы учились где-нибудь? — спросил я Артура.

— Да. — Он отодвинул тарелку и бросил на стол салфетку. — Изучал архитектуру Испании восемнадцатого века. Но не припомню, чтобы потом это хоть раз пригодилось.

Да, так вот пошло устроена жизнь. Тебя всегда учат тому, что уже через пять лет нельзя применить на практике.

— Вы ищете убийцу, чтобы отомстить? — предположил я, пытаясь вывести наш разговор на финишную прямую.

— Месть и мое желание найти убийцу — разные вещи.

— Разве?

— Я хотел правды.

— А вы уверены, что нашли ее?