Иллюзия смерти

Понятие «пропавший без вести» мне вообще кажется лишенным смысла. Потому что я точно знаю — если человек не вернулся на своих ногах домой к тому моменту, когда знающие его люди уже спятили от горя, значит, он убит. Если тело его не обнаружилось в первые семь дней поисков, значит, оно надежно спрятано. Вы понимаете, о чем я говорю? Спрятано. Это значит, что к процессу его исчезновения без вести причастен человеческий мозг. Ну и руки, разумеется.

— Вы издеваетесь надо мной? — не повышая голоса, спросил он.

— Нисколько. — Я развязал галстук, бросил его на полку и тоже положил локти на столик. — Пропавшего без вести, хорошо спрятанного человека ищут по известному сценарию. Мне же всегда хотелось посмотреть, как это будет происходить рядом с трупами, развешанными на березах.

Я занимаюсь этим всю жизнь. Моя профессия — выслушивать последние слова тех, кто выбран мной для эксперимента. Людям, ищущим убийцу, нужна самая пригодная версия. Так меньше правды, но и хлопот тоже. Я даю им ее. Версию, не имеющую ничего общего с правдой. Не припомню случая, чтобы это не сработало.

Я странствую по свету, ищу справедливость в зрелом возрасте с тем же усердием, с каким вы искали ее в детстве. Я остановлюсь, когда пойму, что людям нужно не раскрытие убийства, а правда о нем. Но мне кажется, что конца моему эксперименту не будет.

— Ну зачем вы так мрачно?! — Артур вразнобой моргнул. — С удовольствием сообщаю вам радостную новость: ваш эксперимент закончен.

— Это вряд ли, — позволил я себе усомниться, поскольку у меня имелись к тому все основания.

Поезд загремел сцепкой, и нас качнуло.

— Что ж, до ближайшей станции пять часов, Артур. Мы снова стали собеседниками. Кстати, почему вас не выгоняют?

— Я заплатил проводнице в оба конца, — объяснил он. — Да и вагон практически пуст, как она сказала. В общем, не знаю, что именно решило вопрос.

— Вот мерзавцы, — огорчился я. — А мне — билет у туалета при пустом вагоне. Однако позвольте мне отложить суть главной темы на потом и спросить, где я ошибся?

— На деде Пеше.

— Не понял.

— Я не говорил вам, что тракторист отдал сапоги слепому старику. Для меня это новость. — Артур выложил на столик сигареты и зажигалку. — Значит, это сделал кто-то другой. Убийца, стало быть, не тракторист. Выходит, что это вы.

Годы. От их груза никуда не денешься. Коньяк тут ни при чем. Это годы.

— Сапоги, — разочарованно процедил я. — Так вот что заставило вас искать меня теперь уже осмысленно.

Артур не сводил с меня глаз.

— Тракторист не спрятал их за спинку сиденья, как вам показалось, а выбросил в канаву. Вероятно, вы были слишком заняты звездочкой, которую я вам подарил. А я увидел и тут же решил надевать их, выходя в город для своих дел. Странно, не находите? Я воспользовался сапогами тракториста только для того, чтобы не оставлять на месте преступлений следы солдатской обуви, а вышло так, что подозрение пало на него. Все из-за вас!.. Но однажды я направился в город в своих сапогах. — Тут я замолчал, думая, стоит ли заставлять Артура нервничать.

Но парень, кажется, был сделан из стали, поэтому я решился и продолжил:

— В ту ночь шел дождь, резиновые сапоги для самоволки не годились. Кстати, я не собирался тогда делать ничего предосудительного. В ту самую ночь, когда вы отправились искать своего отца, я двинул к подружке в город и увидел ребенка, бредущего по дороге. Мои планы изменились. Только случайности спасли нас обоих. Проклятая волейбольная сетка!.. Я выбежал на улицу почти слепым. К счастью, ваш отец отказался от преследования. — Я посмотрел ему в глаза. — Меня теперь вы тоже назовете больным сукиным сыном?

— У меня еще будет для этого достаточно времени. А пока я весь внимание.

— Ну, не знаю. — Я улыбнулся. — Будет ли?.. Всех, кто не похож на вас, вы считаете больными сукиными сыновьями. Между тем и ваш папа, и отец Михаил учили вас любить всех людей. Но их проповеди пролетели — теперь это ясно! — мимо ваших ушей. Так чем же плох я, хотя и не любящий всех людей, но и не делящий их на плохих и хороших?

Наконец-то окно перестало его интересовать. Он привалился спиной к стенке купе, дотянулся до сигарет, закурил, а потом подвинулся и с грохотом закрыл дверь ногой. Ну и хорошо. Все равно кто-то из нас должен был это сделать.

Артур посмотрел на меня долгим взглядом. То ли он разыскивал на моем лице ответы на свои вопросы, то ли пытался найти в моих словах больше смысла, чем я в них вкладывал.

— Постоянно убивать и жить в страхе, — прошептал он. — Вы прячете его за дешевыми объяснениями, длинными как жизнь и бессмысленными как смерть. Он не покидает вас и сейчас. Уже дважды без особой нужды вы намекнули мне, что для кого-то из нас эта поездка будет последней. Да разве же я спорю? Я с вами согласен. Но страх живет только в одном из нас. Знаете, почему это так? Потому что мне удача должна была улыбнуться только раз, вам же везение необходимо на всю жизнь.

Я посмотрел в окно. Поезд набрал немалую скорость и мчал нас в продолжение разговора.

— Она улыбнулась мне. Сегодня вы меня везете.