Иллюзия смерти

Я поднял голову и наткнулся на его взгляд.

— Но я еще ни разу не слышал, чтобы цыгане теряли золото, — уверенно произнес он. — Особенно с шеи при исправной застежке. Они его обычно находят.

Я пожал плечами. Понятно, что очень странно выглядят восьмилетние мальчики, вынимающие золотые украшения из своих карманов. Но уверенность в том, что двадцатью минутами раньше я сделал хорошее дело, не покидала меня. Такие вот мои ощущения не всегда совпадали с отцовскими. Впервые в жизни я оказался по ту сторону от него, склонившись ко лжи.

Он поднялся и убрал кастрюлю с плиты.

— Пошли.

— Куда? — испугался я.

— К цыганам.

— Зачем?!

Он уже подталкивал меня к двери.

— Вернем золото владельцу.

— Но владелец… — начал я и осекся. — Все говорят, что цыгане обманывают! Любой скажет, что крест его!

Он вывел меня на площадку и запер дверь.

— Обманывают не только цыгане.

Это точно…

Мы приближались к огороженному табору. Во мне трепыхалась надежда на то, что отца не пустят внутрь, но вскоре она растаяла. Отец переговорил о чем-то с капитаном милиции, курящим рядом с войсковым офицером. Четыре звездочки, я знал, что это капитан. Потом они вместе вошли в табор. Вцепившись руками в колючую проволоку и онемев от напряжения, я стал ждать, чем это закончится.

Появление отца в резервации вызвало у цыган немалый интерес. Многие из них бросили дела и приблизились к нему.

«Они любопытны, как щенки», — заглушая удары сердца, подумал я.

— Мой сын нашел это на улице. — Отец взял цепочку за конец, и крест закачался в воздухе. — Никто из вас не терял это украшение?

Выронив закопченный чайник, одна из женщин медленно подошла к отцу, подняла на ладони крест, осмотрела цепь.

— Это Хармана, — проговорила она и оглянулась. — Это Хармана! Они час назад увели его! — Из ее уст вместе с волнами рыданий потекла река непонятных мне слов.

От толпы отделился цыган с вислыми седыми усами, взлохмаченной белой головой и бакенбардами до подбородка.

Он подошел к женщине, обнял ее за плечи и сказал отцу и капитану:

— Два милиционера увели Хармана для допроса. Эта женщина — его жена. Хармана до сих пор нет. Она боится, что милиционеры убили его.

— Что за глупости? — возмутился капитан.

— Крест Хармана. Я тоже узнал эту вещь, — сказал цыган. — Ему подарил его тесть в тот день, когда Талэйта родила Романа. — Он мягко похлопал рыдающую женщину по плечу и пояснил: — Ее зовут Талэйта.

Капитан снял с брючного ремня рацию и спросил:

— Макеев, цыгана в дежурку приводили?

— Цыган сбежал, товарищ капитан! — послышался ответ. — Лудницкий и Иванов его ищут. Я уже отправил на подмогу двоих участковых…

Капитан посмотрел на седого цыгана и заявил:

— Сбежал ваш красавец Харман!

— Коли у ром шукар, то ром сарэ деса!.. — прокричал кто-то из толпы.

— Что он сейчас сказал? — взвился офицер, озираясь.

— Не кричи, — попросил дед Пеша, сидя на ящике из-под бутылок и вдавливая пальцем табак в трубку. — Он сказал, что если к цыгану по-хорошему, то и цыган всей душой. А если честного человека как собаку на цепи по городу водить, то кому же это понравится?

— А вы не знаете, зачем убегать от милиции честному человеку? — Капитан догадался, что среди цыган истину искать бессмысленно, и вдруг повернулся к моему отцу.

Цепочка была тем единственным, что связывало меня, то есть в данном случае — отца, с побегом. При такой скудости версий хороша любая из них.

— Вы точно не знаете, где беглец?

Отец лишь презрительно посмотрел на него.

— Нет, ну вдруг… — сбросил обороты милиционер.

— Капитан! — сыграв желваками, заговорил мой отец. — Страшно извиняюсь, но я всего лишь учитель. Извиняюсь за то, что плохо воспитываю чужих детей, возможно, недостаточно хорошо контролирую и своего сына. Наверное, это от недостатка моего собственного воспитания. А потому задавайте такие вопросы вашим Лудницкому и Иванову.

Поняв, в чем дело, женщина зашлась в истерике и начала рвать на себе волосы. Глаза у меня округлились от изумления, и я открыл рот.

Отец протянул крест седовласому цыгану.

— Как найдется ваш Харман, верните ему. — Он развернулся и вышел из табора.

— Вы забиваете наших людей в милиции! — громко произнес цыган. — Вы делаете все, чтобы уничтожить нас! Почему мы в таком случае не должны стараться этого избежать?!

— Молчать! — рявкнул капитан. — Разошлись и затихли все!..

Один из солдат наотмашь врезал прикладом автомата в грудь цыгану, стоявшему рядом с ним. Тот сложился пополам, поджал колени и рухнул в пыль. Я знаю, как это больно. Словно кто-то заколачивает тебя досками, а перед глазами плывут, множась, фиолетовые круги…

— Прекратите немедленно! — белея от гнева, крикнул отец.

— А вот это вас уже не касается, — вяло огрызнулся капитан. — Поддержание порядка на этой территории вверено мне. Я и буду решать, как это делать. — Подумав и решив, что долгий взгляд отца ему в лицо не есть понимание, он добавил: — Любой из этих людей может всадить нож в спину мне или кому-то из солдат. Предупреждение таких намерений — моя обязанность.

— Выглядеть логиком приятнее, чем подонком, верно?