Иллюзия свободы

Игра с цветными картонками здорово отвлекает, успокаивает, помогает собрать мысли в кучу и составить примерный план на день. Съездить в супермаркет, заправить машину, завезти распятие в антикварный магазин и позвонить Гарсии. Об отсрочке лучше поговорить по телефону. Его личный визит Кали хотелось отсрочить — страх и унижение не те чувства, которые хочется испытывать чаще одного раза в месяц. Но при всём при этом образ Кайла Хантера оставался в её мыслях фоном, его невозможно было перебить или засунуть куда подальше. Его невозможно было послать к чёрту или сделать вид, что ей всё равно — она вспоминала прикосновение его ладони, и от одного лишь этого воспоминания начинали гореть щёки. Это здорово расхолаживало, сбивало концентрацию, забивало мозги лишними сомнениями и надеждами. Раскисать нельзя, как бы ни тянулись к телефону руки, чтобы написать «как прошла смена?» Чем сильнее Кали ощущала кислый привкус реальности, тем отчётливее понимала, что стоило тогда сказать «нет» и выпроводить его. Рейес надеется, что в нужный момент сумеет сохранить твёрдость — встречаться им не стоит.

Звон разбитого стекла в спальне бьёт по ушам, как тревожная сирена, истошно вскрикнувшая среди полной тишины. Кали мгновенно подбирается. От страха в сердце словно вонзается острая игла, до того больно в груди. Руки трясутся, пальцы разжимаются, кружка с кипятком неловко приземляется на стол, пролившись наполовину. Кали слышит быстрые шаги в спальне, бросается к ящику со столовыми приборами, дёргает на себя, едва не вырвав из пазов, хватается за пистолет. За сотые доли секунды Кали успевает снять предохранитель, обернуться и выстрелить прямо перед собой.

— Ах, ты сука! — крупная мужская фигура ныряет обратно в коридор. Кали вряд ли попала, потому что вовсе не целилась.

Не сводя прицела с дверного проёма, она боком двигается к окну. Внизу стоит парочка зевак — наверняка, слетелись на звук выстрела. Кали отпирает окно одной рукой, толкает створку наружу.

— Вызовите полицию! — она кричит звенящим от ужаса голосом, стараясь не выпускать из поля зрения тёмный прямоугольник коридора. Ей мерещится движение, и Кали стреляет ещё раз.

— Чёртова шлюха. Убью, — мужик переходит на испанский, и Кали его голос узнаёт. Всё, о чём Кайл предупреждал её, сбылось. Кузен Гарсии пришёл творить вендетту.

— Это я тебя сейчас убью, урод! Чего тебе нужно?! — Кали жмётся к подоконнику, раздумывая над тем, что ей делать: прыгнуть и переломать себе ноги или уцепиться за пожарную лестницу и драть, надеясь, что у Суареса нет оружия и что он не метнется сразу на нижнюю площадку, чтобы стащить её за ноги.

Кали никогда не стреляла в человека. Она не была уверена, что сумела бы, да и превышение самообороны никто не отменял, потому первые четыре пули в обойме были резиновыми. Осталось ещё две до боевых. И эти две следовало выпустить в напавшего, при этом умудрившись не взбесить его так, чтобы он полез на неё с голыми руками, будь прокляты чёртовы законы этой свободной страны.

— Молись Пресвятой Деве. «Кобрас» не прощают, «Кобрас» учат, — Суарес зачитывает ей приговор, в его голосе слышится стальная уверенность, которая вконец выбивает из Кали дух.

— Лучше вали по-хорошему. Тебя посадят, — сквозь зубы шипит Рейес. Распахивая створку окна настежь,она пытается влезть на подоконник. Нужно уходить, хоть как-нибудь. Если она задержится в квартире, у неё будет мизерный шанс выжить.

— Пусть найдут сначала. И тебя пусть найдут. Я тебя, сука, по пакетам расфасую.

— Диего тебя уроет. Ему бабло моё нужнее, чем моя смерть, — Кали тянет время и старается воззвать к здравому смыслу, потому что ей страшно. Страшно, что она не попадёт, страшно,  что произойдёт осечка, страшно, что она убьёт и что убьют её тоже мучительно страшно. Дико от мысли, что она разобьёт себе голову, рухнув на асфальт с третьего этажа, и что Суарес добьёт её, пока едут скорая и копы.

— С братом я сам решу вопрос, не парься.

Слова на него не действуют. Суарес снимает с крючка зеркало в коридоре и со всей дури швыряет его на пол. Вздрогнув, Кали на секунду сжимается в комок и зажмуривает глаза. Этой секунды Суаресу хватает, чтобы швырнуть в неё куском рамы с обломком зеркала. Кали валится на пол и закрывается руками, в попытке защититься. Острая боль от пореза в районе запястья заставляет её ослабить хват и выпустить рукоять. Суарес пересекает ничтожно малое расстояние из коридора до окна кухни и выбивает из её рук пистолет одним ударом ноги. Он валится на неё, давит её всем весом к полу, пытаясь одновременно зафиксировать ей руки и нащупать шею. Суарес отвешивает ей пару болезненных оплеух, заставляя ненадолго притихнуть.