Иллюзия свободы

Он вырывает светлую, приятную наощупь ткань и отворачивается, желая бросить её в корзину с грязным бельём.

А я срываюсь с места и хватаю его за запястье, останавливая.

– Отдай её мне! Она мне нужна!

– Ты издеваешься?! – он возмущённо оборачивается перед моим носом, а я зачарованно смотрю, как на его груди поблёскивают мелкие капельки и стекают вниз, оставляя мокрые дорожки. Мне вдруг захотелось слизать их языком и тут же треснуть себя по лбу за неуместные мысли. А что?! Я беременна! Мне можно!

Отрываюсь от восхитительного зрелища и заглядываю в тёмно-серые глаза.

– Тебе всё равно не понять. Просто отдай, и я уйду, – протягиваю руку.

– Объяснишь и отдам.

– Этот запах меня успокаивает. Тошнит меньше. А теперь отдавай.

В его глазах ступор и непонимание. А ещё глубже плещется недоумение.

– Так возьми чистую. Я эту уже одевал.

Ощущая себя полнейшей дурой, просто ненормальной, отвечаю:

– Вот именно. Чистая пахнет порошком. А эта – тобой, – такого дикого изумления я в его глазах ещё не видела. Вообще никогда. – И не надо на меня так смотреть!

Выхватываю злополучную рубашку из его пальцев и выхожу прочь, устремляясь к себе, с наслаждением утыкаясь носом в мягкую ткань и вдыхая мужской запах. Просто невероятно, но я действительно чувствую себя лучше!

Глава 27

Каждый день, как на пороховой бочке. Руслан обычно общается со мной сквозь зубы, но, в основном, мы даже не разговариваем.

В большинстве случаев теперь мне приходится отчитываться, куда я иду и когда вернусь.

Однажды Руслана не было дома, а мне нужно было в больницу. Я не стала звонить ему и предупреждать, что ухожу. Но когда на выходе из огороженной территории мне преградил путь охранник с фразой: «Не положено, Ева Анатольевна», я поняла окончательно. Жильё супруга – моя тюрьма.

В общем, атмосфера здесь царит крайне неуютная.

На мою банковскую карту неизменно продолжают поступать минимальные суммы на содержание. А если нужно совершить крупные покупки, приходится идти к Руслану и просить, благо это было всего пару раз.

В своей спальне я оборудовала небольшой уголок для малышки. И придумала имя своей доченьке. Алиса. Мой маленький Лисёнок.

Когда «детскую» осматривал Руслан, мне было крайне неуютно. Я вообще пока что не представляю, как мы с ним вместе будем жить дальше, но поиск работы я пока оставила. Всю беременность самочувствие меня не радует. Не представляю, как в этот период женщины ездят на работу ранним утром, ещё и задерживаются при необходимости до глубокой ночи.

Роды дались мне очень и очень тяжело. Я потеряла много крови, пришлось даже проводить специальные процедуры. Но главное, что с малышкой всё в порядке.

Когда я впервые взяла её на руки, я расплакалась. Слёзы радости и облегчения нескончаемо текли по моему лицу, смывая грехи и допущенные ошибки, наполняя душу светом. Трепетом. Мягкостью. И любовью. Да, я уже люблю свою дочурку больше жизни.

Я обещала крошке, что пройду сквозь любые преграды и превратности судьбы, я буду стараться ради неё. Эта малышка, этот маленький, новорожденный человечек прибавляет мне силы духа, хотя всего несколькими днями ранее мне казалось, что внутри всё просто сломано и перекорёжено. Но нет. Вот оно – настоящее начало. Только теперь моя жизнь обрела смысл. Только теперь я знаю, ради чего жить и радоваться каждому дню, даже если рядом я ежедневно буду видеть разгневанного, недовольного, злого и вечно ворчащего мужа.

Мне бы только немножко потерпеть, хоть чуть-чуть окрепнуть и встать на ноги. И я уйду. Я заберу дочь. Он не сможет на меня повлиять, потому что, если попробует меня удержать, подчинить своей воле и диктовать свои условия, я буду отвечать жёсткой взаимностью, я буду оспаривать его отцовство. И тогда пусть отмывается от этой грязи и скандала, как хочет. Мне это будет безразлично.

На выписку из роддома Руслан не приехал, а просто отправил за нами водителя. Но так даже лучше, муж всё равно не оценит мою радость. А счастливая улыбка лишь будет выводить его ещё больше.

Со дня, когда я принесла Алису в его дом, прошло уже два месяца. Два месяца ада и постоянного морального давления. Два месяца криков и обвинений в моей никчёмности и неумелости. Каждый раз, когда мы с ребёнком попадаемся ему на глаза, он раздражённо отворачивается. Всегда. Если он и оказывается рядом, то только для того, чтобы «наградить» меня словесными подзатыльниками, опуская мою самооценку ниже плинтуса.

Да, раньше я бы ему что-нибудь обязательно ответила. Но сейчас я стараюсь просто отстраниться и попросить его выйти из комнаты, где я пытаюсь уложить перевозбуждённого ребёнка. Потому что здоровье и спокойствие дочери для меня намного важнее того, чтобы ответить Руслану на все его колкости и унизительные фразы.

Но долго я так не выдержала. Невозможно жить в этом кошмаре, когда каждый божий день тебя тыкают в одно и то же дерьмо, когда нет ни сил, ни желания оправдываться. Последней каплей стал сегодняшний утренний разговор с мужем. Одна фраза… И всё. В голове будто сработал громкий щелчок.