Иллюзия успеха

– Он хочет для тебя лучшего. Посмотри на своих бывших. Разве среди них есть хоть один приличный человек?

– Зато с ними весело, время летит незаметно!

– Мэри, ты рассуждаешь несерьезно. Попробуй начать роман с каким-нибудь солидным поклонником. Вокруг тебя всегда море мужчин, ты их притягиваешь словно магнит. Джек сам сказал, что против серьезных отношений возражать не будет, лишь бы человек был хороший. К тому же ты хотела учиться. Займись делом.

– Вернемся, продолжу учебу на актерских курсах… Мне очень плохо, – Мэрилин поднялась и обняла подругу, – я, конечно, благодарна Джеку за все, что он делает, но он какой-то странный, жестокий, не хочет считаться с моими желаниями.

– Прости, но в чем-то он прав. К тому же он любит тебя.

– Ты говоришь вздор! Он холоден как глыба льда. У него вместо сердца – камень. Он бесчувственный. Я специально несколько раз вела себя так, что любой другой просто затащил бы меня в постель, а этот смотрел на меня, как на пустое место.

– Ты ведешь себя, как глупая девчонка. Он серьезный человек, а у тебя ветер в голове. Скажи тогда, зачем все это он делает для тебя? Часто твои гастроли не приносят серьезной прибыли, а твой счет в банке пополняется с завидным постоянством согласно контракту. При этом он не спит с тобой. Ничего подобного раньше у тебя не было. Как ты думаешь?

Мэри прикусила свою пухлую нижнюю губку и задумчиво покачала головой.

– Не знаю, я таких мужчин не встречала…

– Всех, кого ты встречала, были похотливыми эгоистами. А Джек любит тебя, поэтому заботится и уважает. Любовь – это когда ты делаешь все, чтобы любимому человеку было хорошо. Неужто ты не понимаешь этого?

– Мне некогда было книжки читать, – Мэри опять надула свои пухлые губки, – это ты у нас такая начитанная, образованная, все знаешь, обо всем рассуждаешь.

– Прости, – теперь Кэт обняла подругу. – Не стоит ссориться из-за пустяков…

– Ты просто сама в него влюблена, я давно это заметила. Поэтому не имеешь ни друга, ни любовника. Но это глупо.

– Тебе кажется. Никого я не люблю! И долго не полюблю… после такой жизни. Мне кажется, к моему телу столько грязи налипло, что я никак не отмоюсь… Я даже в душе, когда моюсь, ощущаю эту грязь.

– Не выдумывай. В чем мы виноваты? Если и спали с кем-то, то по глупости или необходимости: у нас не было работы, не на что было жить. Поэтому не вини себя…

– Да, я понимаю, но это трудно пережить.

– Тяжело, когда не прощаешь себя, – Мэри задумалась и вздохнула, – сходи в церковь.

– Мне стыдно. Как рассказывать о таких грехах?… Ладно, давай не будем об этом.

– Не будем, – с чувством облегчения согласилась Мэрилин. – Знаешь, когда есть немного денег и крыша над головой, и не нужно метаться в поисках заработка ради куска хлеба, хочется помечтать о любви. Какая все-таки она, любовь? Наверное, это страсть, что захватывает тебя как ураган, поглощает без остатка…

– Прости, – насмешливо перебила Кэт, – но звучит слишком картинно: «страсть», «ураган»… Разве любовь не может гореть ровно, как солнце? Наверное, ты этого не понимаешь. Пока. Ты жаждешь славы, успеха. Тебе нужна страсть, но, поверь, такие чувства могут рождаться из эгоизма. Страсть – это когда только для себя. Поэтому ты не замечаешь и не понимаешь, что Джек любит тебя.

– Но я не люблю, потом он старше меня… Не хочу об этом думать! Скоро мое выступление, ты поможешь собраться?

– Конечно, сейчас переоденусь и вернусь минут через десять, я поселилась этажом ниже. Спасибо Джеку, ты у нас – прима, а он заботится обо мне, как о тебе. Нам просто повезло, что мы встретили такого замечательного человека…

Мэри не ответила, ее мысли уже были далеки отсюда. Она оказалась во власти своей роли, той милой сердцу воздушной фантазии – перевоплощения, что делало ее по-настоящему счастливой. Кэт тихо вышла из комнаты. Она не могла не заметить, как подруга увлечена работой, несмотря на ворчание и недовольство, как растет ее профессионализм, появилась невиданная ранее одухотворенность, с которой та приступала к репетициям над каждой ролью, даже малозначительной. Это был не просто творческий прорыв, это было перерождение, осознание труда как творчества, в котором человек ищет и находит вдохновение. С другой стороны Мэри, не замечая сама, все чаще отстранялась от реальности окружающего мира, живя вымыслами и сценическими образами. И это не пугало и не настораживало ее, ведь настоящая жизнь проходила мимо, не насыщаясь ни яркими событиями, ни глубинным смыслом – тем, ради чего человек появляется на свет. Она искренне погружалась в надуманные страсти, проникалась чужими страданиями, создавая тем самым иллюзию собственной жизни. И, казалось, была готова без остатка посветить себя искусству лицедейства, которое почти обожествляла.