Иллюзия вины

— Тот парень… Тауб… официант в кафе с плохой памятью на лица. Кажется, он видел тебя.

— Помню миссис Седжвик обслуживала какую-то девушку… по-моему, светловолосая… и с большой сумкой… да, у нее была большая сумка для вещей, как у туристов. Или она была брюнеткой… или их даже две было там… ну в смысле две девушки: у одной волосы светлее, у другой темнее… Да, точно, там еще одна была темноволосая и она была с большой сумкой. Простите, не могу вспомнить, все смешалось, — он снова закрыл глаза и стал нервно почесывать свой лоб.

— Но я не придал его расплывчатому описанию никакого значения.

— Ну конечно, кто же вообще мог подумать, что такое могла совершить привлекательная хрупкая девушка, да, Нейтан? — к ней вновь вернулась ее характерная игривость и самодовольный тон.

— Да, это так, — печально произнес я. — И что, ты наткнулась на официантку сразу после убийства Горэма?

— Почти. Представь: я иду и размышляю о том, как хорошо бы было прирезать еще кого-нибудь, прохожу мимо того самого кафе, и вижу, как через заднюю дверь выходит эта свинья. Я не могла поверить своему счастью! Я ни секунды не раздумывала, я сразу же всадила этой твари заряд электричества… Какое это было блаженство… насытиться после столь долгого перерыва, — в очередной раз, словно в экстазе, она сначала закатила, а затем и вовсе закрыла глаза.

— Так Броуди был все-таки прав, — тихо озвучил я воспоминания себе под нос, — двойная доза после долгого перерыва…

— Что ты там бормочешь?

— Ничего… Где ты брала столько продуктов для своего больного ритуала?

По лицу Кристен было видно, что я, в какой-то степени, оскорбил ее, отозвавшись плохо о ритуале с едой, и она выдержала нерешительную паузу, прежде чем спокойно и без самодовольства ответить:

— Запасалась заранее. Большую сумку помнишь? Вот в ней все необходимое… инструменты и украшения.

— Украшения? Вот как ты это называешь… И ты таскаешь ее с собой для каждого убийства?

— Да, там у меня полный походной набор, — ухмыльнулась она, — к тому же, сумка удобная и на колесиках. Никто ничего не заподозрит, все думают, что я туристка.

— И эта стопка рекламных листовок, что мы нашли в твоей сумке… была чем? Лучшие места с лучшей пищей для больных ритуалов?

— Да, отчасти… я предпочитала совершать покупки в разных заведениях. Так, знаешь ли, безопасней. Но это не все. В подобных местах можно так же отыскать и парочку жирных жертв.

— Очаровательно. И зачем ты хранила эту набитую едой и… игрушками сумку в том недостроенном здании?

— Тот недостроенный отель я разыскала специально. Я не хотела хранить все свои игрушки дома, на виду, тем более, когда мой отец собирался жить со мной под одной крышей. Но для меня то здание было не просто камерой хранения, я собиралась там… развлечься, если ты понимаешь, о чем я… но потом узнала, что здание готовится к сносу и тогда поспешила забрать оттуда свои вещи… остальное ты помнишь. Кстати, как вы обнаружили мое скромное укрытие?

— В очередной раз, ты не идеальна. Ты допустила ошибку.

— Какую еще ошибку?

— Помнишь ту женщину, что работала на входе в Бюро? Ее звали Люсинда Вергарес и ты своей обувью оставила рядом с ее телом осколки прозрачного бетона, который использовался на той стройке. Это не самый популярный строительный материал, тебя легко было вычислить.

— Обувь… черт, да… одни разочарования.

— Кристен, ну ее-то зачем? — спросил я отчаянным голосом, вспоминая Люси. — Зачем ты вообще сунулась в наше управление? Это что, какая-то персональная месть всем федералам или только мне…?

— Нет-нет-нет, Нейтан, — она протестующее помахала облаченным в перчатку указательным пальцем и, склонив голову, снисходительно улыбнулась. — Еще рано. Ты отклоняешься от плана.

— Отлично… что там дальше у тебя по плану… я весь во внимании.

— Скажи, тебя не сбило с толку, что тот пятый жирдяй-задрот сам покончил с собой?

— Черт, я вспомнил… Нейтан…

— Имя свое вспомнил? — огрызнулась она, прекрасно понимая, о чем я.

— Нет, Нейтан Новик — твой пятый… жирдяй-задрот. Тогда на крыше я уговаривал его не прыгать, убеждал, что мы защитим его и я отозвался о тебе… об убийце… в мужском роде. Он говорил, что сначала его связали, а затем отпустили. Я и спросил его «почему ОН это сделал», имея в виду убийцу… и Новик спрыгнул. Похоже, в его состоянии этого было достаточно, чтобы почувствовать свою беззащитность. Я убеждал его, что мы защитим его, что все будет в порядке… но на деле доказал его перепуганному сознанию, что не знаю ничего об убийце, что ничего не могу…