Иллюзия вины

— Ты же только недавно сюда своего отца перевезла, я думал, ты планировала здесь надолго засесть.

— Да, все так, но мы же не можем всегда получать то, что хотим, — грустно улыбнулась она.

— По-моему, это не про тебя, — фыркнул я. — И куда собралась? В Лас-Вегас? Сиэтл? Может все-таки в Чикаго?

— Нет… В Миссисипи, в Джексон. По статистике там для меня полно работы.

— А… так ты исследования теперь проводишь, выискиваешь, где побольше твоих клиентов? Ты не сможешь вечно убегать, Кристен. Ты уже зашла слишком далеко и посмотри, к чему это привело. Для тебя все уже кончено, ты просто не осознаешь этого.

— Ты меня обижаешь, Нейтан, да еще и недооцениваешь.

— Недооцениваю?! Вспомни, как ты безалаберно не уследила за собой, когда потрошила Уилкинсона! Мы нашли это место исключительно благодаря тебе, ты сама себя сдала! А что за чертовщину мы тут нашли? Куски кожи? Порножурналы? Кристен, серьезно? Ты чем тут, черт возьми, занималась?! Ты что лесбиянка? Или у тебя просто крыша поехала?!

— Скажем так, я проводила тут эксперименты, — ее голос вдруг посерьезнел, — я… я не лесбиянка, мне… мне нравятся все, и девочки… и мальчики, — она прислонилась к стене и мечтательно задрала голову вверх. — Только понимаешь, я не уверена в том, кто мне нравится больше. Я долгое время испытывала отвращение к мужчинам…

Она вдруг замялась, опустив голову, и под тусклым светом на ее лице я смог разглядеть что-то похожее то ли на грусть, то ли на отвращение.

— Что? — сидя на холодном полу, прищурился я, пытаясь разглядеть ее эмоции. — Только не говори, что тебя изнасиловали и это пробудило в тебе кровожадность.

— Да, Нейтан, когда мне было четырнадцать, меня изнасиловали, ты угадал. Но только это никак не связано с тем, чем я занимаюсь сейчас. Все-таки с тех пор прошло шестнадцать лет, а кровожадность, как ты выразился, во мне пробудилась лишь пару месяцев назад… а может и месяц назад. Изнасилование лишь настроило меня против мужчин и заставило увлечься девочками… знаешь, своего рода эскапизм, бегство от проблем. Так продолжалось довольно долгое время, пока в один прекрасный день я не осознала, что на самом деле мне нравятся все и что бессмысленно плохо думать обо всех мужчинах лишь из-за одной твари со спермотоксикозом. А затем пришла некоторая… спутанность что ли. Я потеряла себя, я не знала, что именно мне нравится, или кто мне нравится, или кто мне нравится больше. И вот так я начала проводить эксперименты на этом складе наедине с собой и своими трофейчиками…

— Ты… ты что… тебя возбуждают… вырезанные тобою же куски кожи? — скривился я, едва сдерживая рвотные позывы.

— Да… что-то в этом есть… и не только в этом. В каждом мужчине и каждой женщине… и в каждом том моменте, когда жизнь покидала самых мерзких их представителей. Я… я просто здесь сидела на вон том стуле, — она кивнула на старый железный стул, — наедине с собой и перебирала варианты… и воспоминания. Я пыталась понять, что мне больше нравится… кто мне больше нравится. Я даже пыталась исправить себя, отучить себя от симпатии к девушкам… с помощью электричества…

— С помощью электричества?

— Да, это наверно одна из моих самых любимых игрушек, — она подошла к скрытому во тьме железному столу и взяла с него электрошокер, — я его использовала не только для обезвреживания других… я его использовала и на себе. Я выставляла мощность почти на минимум, открывала один из стареньких журналов с парочкой сексуальных голых девушек и как только чувствовала приятное ощущение внизу живота, начинала возбуждаться при виде их обнаженных тел… я всаживала себе разряд электричества в живот. Знаешь, раньше применялась такая терапия… для лечения различных… расстройств.

Невольно я выдержал паузу, прежде чем что-то ответить на это, и попытался представить и хоть как-то понять все то, чем здесь занималась Кристен.

— И что… помогло? — только и выдавил я из себя, кривясь вроде как от отвращения ко всей ситуации, хотя в причинах своей реакции я не был уверен.

— Даже не знаю, — вздохнула она, положив пистолет на стол и начав вертеть в руках электрошокер, — думаю, что все же нет. Вся эта шокотерапия — пустой звук. Если нам что-то нравится… то никакое это не отклонение, нужно принимать это… и наслаждаться этим сполна.

— Ты… ты больная. Тебе… тебе уже ничто не поможет. Твой разум испорчен… извращен у самих своих истоков…

— Ты не знаешь, что у меня здесь, — она ткнула электрошокером себе в висок, — ты просто этого не понимаешь. И я тебе уже, кажется, говорила, что тебе и пытаться не стоит… ты ограничен.

— Это я ограничен?! — меня охватил гнев. — То… то, что ты делаешь — это отклонение… это как… как уродство. Ты… ты, словно, ублюдок… ошибка природы, которая создала выродка вроде тебя.

— Я не ошибка! — взревела она, прожигая меня своим яростным взглядом и угрожающее направляя на меня электрошокер. — Не смей даже пытаться говорить о том, что тебе неведомо!