Иллюзия заблуждений

Мне же мгновенно вспомнились траллонсы и слова Тиравиаса о том, что смогу увидеть своего изначального предка. Возможно, предок этой женщины тоже был из тех, что создал Тиравиас. У меня все эти странности с ферментом в слюне, у нее – способность противостоять верлианскому гипнозу.

– Вы видите моего ребенка?

Сейчас это было для меня важнее.

– Чувствую, – качнула головой женщина, отвечая мне негромким шепотом. – Это плоть от плоти своего отца.

Я вздрогнула, островитянка озвучила мой главный страх – ребенок, сутью схожий с отцом. Но испугалась я не того, чего действительно стоило бояться! Уже спустя миг я это поняла. Орино резко устремился к берегу.

Он… услышал!

«Великолепный верлианский слух», – запоздало сообразила я и в ступоре обреченно осела на дощатый пол импровизированной веранды, не представляя, чего ожидать.

– Все правильно, – островитянка сочувственно коснулась моего плеча. – Он должен знать. И помочь… вам.

– Вы уверены? – одними губами шепнула я.

Мы обе сейчас смотрели на море. Туда, где со стремительностью акулы к пляжу плыл Орино.

– Да. Без помощи себе подобных ребенок не выживет. Мы на Земле давно утратили великую мудрость, когда-то дарованную нам ими. Никто из нас не способен помочь тебе.

Пожилая женщина медленно подняла руку и указала на верлианца. Он как раз, поднявшись в полный рост, бегом устремился ко мне. Фигура бывшего возлюбленного, на миг заслонившая яркое солнце, казалась мне зловещей. Зная истинные цели и безжалостность Орино, я заранее ощущала себя приговоренной к смерти.

Несколько ударов сердца – и он рядом. На удивление, этот факт словно заставил меня очнуться и почувствовать окружающую жизнь: легкий прибрежный бриз, ласкающий лицо, смех и разговоры людей вокруг, яркое солнце, чьи лучи уже обжигали.

Жизнь… Настоящая, живая! Без толики искусственности. Подобное ощущение я испытывала (и за все месяцы на Земле все еще к нему не привыкла!) только в этом времени и еще давно на Верлинее.

Понимая, что в очередной раз моя жизнь замерла в мгновении от неизбежных перемен, я уставилась на свои сплетенные на животе пальцы, не решаясь поднять взгляд на голубокожего мужчину рядом. Вместо этого я, с какой-то отчаянной напряженностью сдерживая собственное дыхание, вслушивалась в его резкие вдохи и наблюдала за ручейками воды, что сбегали с обнаженных ног верлианца.

Испытав шок сегодня утром, когда увидела его в этом времени, я с того самого момента подсознательно знала, что это конец моей тайны и спокойного существования. Завершение моей новой жизни.

Вопреки всему ужасу, что скрутил мое сознание в ожидании реакции Орино, он спокойно обратился к островитянке:

– У вас есть наследники женского пола?

Я узнала эту вкрадчивую мягкость тембра голоса в сочетании с несгибаемой решительностью. С этого все началось когда-то в будущем при нашей первой встрече! Так же он говорил с Денисом, прежде чем подтолкнуть его на роковой шаг.

– Ты не можешь… – вздрогнув, я вскинула на верлианца взгляд. – Нет! Эта женщина ни в чем не виновата! Не вреди ей… Она спасла меня!

Последнее я уже шептала, заметив желтизну в ромбовидных глазах Орино. Поздно!

– Не тревожься, милая, – пожилая островитянка успокаивающим жестом коснулась моего плеча и грустно улыбнулась. – Я уже так стара, что любой вред в отношении меня лишен всякого смысла. Да он и не будет.

Стоило мне встретить ее взгляд и увериться в абсолютном спокойствии моей собеседницы, как она со старческой медлительной неловкостью склонила голову в уважительном поклоне, прежде чем ответить Орино:

– Да, у меня дочь и две внучки. Есть кому хранить предания о вас.

– О чем эти предания?

– О вас – голубокожих богах, пришедших из водных глубин, которые стали отражением бесконечного океана далеких звезд и вторым домом для вас. О тех, кого в далекие времена почитали как величайших правителей, подаривших нам огромные знания. Но мы – народ ни-вануату – чтим вас и поныне, знаем о том, что вы не покинули наш мир. Знаем и воздаем вам почести.

Едва приметная тень мелькнула по лицу верлианца. Я пристально вглядывалась в него, страшась сейчас за жизнь женщины, которая сделала мне столько добра, больше, чем за свою. И я с «высоты» своей цивилизованности понимала, как смешны ему эти слова.

– Откуда уверенность в нашем присутствии? Женщины твоего рода встречали подобных мне ранее?

Орино был поразительно сдержан. И он ни разу не взглянул на меня!

– Мы храним в памяти истории о рыбаках, обреченных стихией на гибель, которых спасали люди-рыбы. О голубокожих мужчинах, что через женщин моего рода предупреждали нас о приходе «злой воды», которая огромной волной смывала все живое в океан. Мы чтим наших богов, и они помогают нам.

В голосе старушки было наивное, незамутненное алчностью цивилизации доверие. Даже больше – вера! Вот только я знала истинных ее «богов». И сомневалась в бескорыстии верлианцев. У их доброты наверняка была цена, просто островитяне не способны были постичь ее сути.

– Ты лично встречала подобного мне? – Орино прищурился. Для меня это стало знаком. Ответ важен для него!