Иллюзия жизни

Кухня выглядела не лучше прихожей. Те же вздувшиеся обои, усыпанный окурками и шелухой пол, засиженное мухами окно, полуприкрытое грязной шторой, по углам – арсенал пустых бутылок, дверца холодильника «Бирюса» пестрела наклеенными вкривь и вкось прикольными переводными картинками.

Когда все трое уселись возле кухонного столика, Веселкин спросил:

– Ласточка, сколько тебе лет?

Тата игриво прищурилась:

– А как вы думаете?

– Я не думаю, я спрашиваю.

– А-а-а… Недавно исполнилось двадцать пять. Скоро старухой стану.

– Не торопись, до старухи тебе еще далеко.

– Хозяин так же мне говорит: «Маленькая собачка до старости щенок».

– Хозяин – это Максим Ширинкин?

– Угу.

– Давно у него прижилась?

– Полгода здесь живу.

– На панель не ходишь?

– Еще чего! Мы с Максимом вступили в гражданский брак. Он официально прописал меня в своей квартире.

– Да?…

– Да, Константин Георгиевич, да! Могу паспорт показать.

– Будь ласкова, покажи.

Процокав каблуками в комнату, Тата быстро вернулась с паспортом старого образца. Развернув корочки, Веселкин посмотрел подлинный штамп прописки, затем вслух прочитал:

– Чибисова Тамара Тарасовна…

– Это я, – с гордостью сказала Тата. – Убедились в прописке?

– Убедился. А почему тебя Татой прозвали?.

– Школьный приятель, Витька Синяков, по начальным буквам имени и отчества кликуху придумал.

– Вы с Синяковым вместе учились? – сразу вставил вопрос Слава Голубев.

– Угу. И школу бросили после девятого класса вместе. Витя хотел на мне жениться, да я не захотела.

– Почему?

– Синяк тогда по чужим карманам шарился. Побоялась, что посадят щипача, и придется к нему в зону передачки возить. Теперь жалею. Витюня забурел. Козырным игроком в казино стал. Бабки огребает крутые. Квартиру на Красном проспекте шикарную купил, иномарку и все прочее, как у нового русского.

– Чем в таком гадюшнике жить, переселилась бы к нему, – сказал Веселкин.

Тата вздохнула:

– Хотела переселиться, да ни фига не вышло. Витька испугался, что за увод гражданской жены Максим его укокошит. Ну и фиг с ним.

– Чибисов Митрофан Семенович из райцентра не родня вам? – вновь спросил Голубев.

– Дед мой.

– Бываете у него в гостях?

– Нека. Он проституткой меня обозвал. Я обиделась.

Веселкин улыбнулся:

– За правду негоже обижаться.

– Правда-правдой, да все равно обидно.

– Как ты познакомилась с Максимом?

– Через Вальку Сапунцова. Я сначала у Вальки жила. Он веселый «кекс», да мамка его, старая карга, достала меня придирками. Плюнула, показала старухе язык и ушла к Максиму.

– Сапунцов не обиделся на тебя?

– Да, ну… Для Вальки это пустяк. У него баб хватает. И с Максимом Валька, как был друганом, так и остался. Раньше они редко сходились, но в последнее время здоровски задружили.

– Последнее время – это когда?

– Полмесяца назад, может, побольше. В общем, когда Валькин шеф – армянин Назарян улетел за границу кейфовать, и Валька от безделья измаялся.

– Сапунцов сюда приезжал?

– А то куда же. Дома у него зловредная Баба Яга друганов на порог не пускает, а здесь воля-вольная. Гуляй, братва, сколько душа примет.

– Водку пили?

– И пиво. Трезвые они разговаривать не умеют, – Чибисова показала на пустые бутылки. – Вон какую прорву на прошлой неделе вылакали, пока свой план обсуждали.

– Что за план?

– Фиг их знает. Я хотела узнать, чего они задумывают. Валька на меня глаза вылупил: «У тебя расческа есть?» – «Есть». – «Ну, и чеши отсюда в комнату». Больше не стала к ним приставать.

– И ничего об их задумке не знаешь?

– Нека, только догадываюсь.

– Давай о твоей догадке поговорим.

Чибисова, опустив глаза, похлопала паспортом по ладошке:

– Константин Георгиевич, они же меня убьют, если узнают, что проболталась.

– Некому, Тата, тебя убивать, – сказал Веселкин. – Сапунцов сам убит, и Ширинкин без сознания лежит в реанимации.

Загнутые длинные ресницы Чибисовой взлетели к бровям:

– Ну, ни фига себе жизнь пошла!.. Максим ведь может очухаться…

– Когда очухается, на много лет сядет в колонию строгого режима за двойное убийство.

– И меня из его квартиры вытурят?

– Ты прописана здесь, станешь полновластной хозяйкой.

– Не обманываете?

– Зачем мне тебя обманывать.

– Ой, какая прелесть!.. Знаете, Константин Георгиевич, что я перво-наперво сделаю? Займу у Вити Синякова баксов и приведу этот шалман в порядок. Потом дам объявление в газету: «Молодая интересная женщина приглашает мужчину без вредных привычек для серьезных отношений».

– Серьезные отношения – это как? – с лукавинкой спросил Веселкин.

– Ну, хотя бы раз в неделю… встречаться.

– За деньги?

– Понятно, не за красивые глаза. Пока с Синяком расплачусь. После, если сойдемся характерами, можно и официально, с регистрацией, семью склеить, – кукольное личико Чибисовой зарделось румянцем. – Неужели мне первый раз в жизни так круто повезет?

– Может повезти, если водку пить перестанешь.

– Водяру я хлестала от безнадеги. Теперь пить бросила. Поняла, что нельзя топить горе в вине. Горе пройдет, а печень будет болеть. Если с квартирой все ладом склеится, появившийся в темном царстве луч надежды не упущу. Докажу деду, что я не проститутка!

– Горячку не пори, сначала хорошо подумай.