Иллюзионист

— Если мы встретимся в шести адах, Рената Конвида, я клянусь тебе… — предупреждает Лео, раздувая ноздри.

— Тихо ты, гусей распугаешь, — шиплю я.

Эту телегу с гусями уже полдня везут по южному тракту в Вахия-Канью, как раз в нужном нам направлении. Лежать между ящиками с шумными птицами, которые только и делают, что гадят и клюют, — наименьшая из наших проблем.

Мы проехали несколько застав, и только один раз чуть было не попались. Один дотошный солдат захотел проверить содержимое ящиков, но волею судьбы первый же гусь прокусил ему руку до крови. Лео под видом фермера отдал птицу солдату в качестве извинений.

В Вахия-Канье мы уговорили фермера продать нам лошадь и телегу. У него был плохой урожай, и всё выращенное ему пришлось отдать сборщикам подати. Затем мы с Касом лёжа ехали в телеге, прикрытые колючим сеном, пока Лео, напевая, управлял лошадью. Мы проехали всю ночь, пока не сломалось колесо, и бросили поломанную повозку в овраге. Лошадь убежала обратно по дороге, по которой мы приехали.

Мы были в грязи с головы до ног и не горели желанием общаться друг с другом. Но потихоньку, не останавливаясь, мы добрались до самой южной точки королевства — на шаг ближе к тому, чтобы найти Клинок Памяти. Мы ночевали в хлеву, на тыквенной грядке и в винограднике. Именно там нам удалось подслушать, что большой караван с вином направляется к скалам Хуры. Мы разделились и тайком пробрались в повозки. Дальше нас ждал сущий кошмар. Последняя телега была набита удобрениями, которые выгрузили примерно в десяти милях от Салинас. И сейчас нас от порта отделяет небольшая гора.

Мы вылезаем из телеги, измазанные в навозе, и доходим до каменистого холма. В небе ни облачка, а вокруг — ни деревца, в тени которого можно было бы укрыться от солнца. Бредя в навозе и нижнем белье — одежду мы сложили в сумки, чтобы не запачкать, — я чувствую, как всё тело зудит. От меня невыносимо воняет, но я продолжаю идти, пока мы не поднимаемся на вершину горы. Лео чуть ли не плачет, отбиваясь от роя мух, преследующих нас.

Кастиан скидывает сумку с плеча, берёт платок, чтобы защитить глаза, и взбирается на валун. За редкими деревьями и булыжниками виднеется длинная дорога, ведущая к цитадели Салинас и чистейшему океану бледно-бирюзового оттенка у берега и насыщенного кобальтового цвета у линии горизонта.

— Так красочно, — ахаю я, потрясённая.

— Вот за это я и люблю прибрежные цитадели, — говорит Лео, вдыхая через рот. — Нам стоит разбить лагерь у горячих источников и помыться. Мы не можем — и не станем — идти к королеве Малого Лузо в таком виде.

Кастиан тихо смеётся, но подхватывает наши мешки и осторожно пускается по неровной тропе по склону. Мы с Лео охотно выполняем обещание искупаться. Кусты изумрудного цвета и редкие тонкие деревья сменяются рядом водоёмов, от которых исходит пар и которые скрыты в тени густых деревьев. Ветерок доносит эхо щебечущих птиц и запах серы. Внезапно у меня начинает покалывать затылок. Я резко разворачиваюсь, но вокруг одни деревья. Кастиан и Лео замечают мою реакцию и достают кинжалы.

— Что такое, Нати?

Встряхиваю головой. Странное чувство проходит.

— Просто место кажется знакомым.

Кастиан сводит брови, из-за чего засохшая грязь на его лице исходит трещинами.

— Серость?

— Не уверена. Воспоминания ведут себя спокойно. — Наверное, даже слишком спокойно, но пока мы не обезопасим свой путь до Клинка, это дело десятое. — Идём. От вас воняет за версту.

Плечи Кастиана сотрясаются смехом, его зубы выглядывают белой полоской среди грязи и навоза. Парни складывают вещи и раздеваются за считанные секунды. Лео с мученическим вздохом заходит в ближайший источник, тогда как Кас сразу ныряет с головой и принимается оттирать грязь с лица.

На каменном выступе я разрезаю наш единственный кусок мыла на три прямоугольника и бросаю два ребятам. Затем стягиваю с себя нижнее бельё и захожу в воду. Сначала она кажется жутко горячей, но постепенно мои мышцы расслабляются, зудящая кожа успокаивается. Я намыливаю тело так, словно это моё последнее купание в жизни, растирая кожу докрасна. Мою волосы и распутываю пальцами узелки, вдыхая запахи серы и мыла, будто нет ничего приятнее.

Когда я уже настолько чиста, насколько это вообще возможно на природе, я подбираюсь к мелководью одного из самых больших родников. Зелёные лишайники покрывают камни, мягкий пар поднимается над поверхностью воды.

— Мило, не правда ли? — довольно мурлычет Лео спустя некоторое время. — Трое друзей решили поплавать в свете луны.

— Луны ещё не видно. — Кастиан поднимает глаза к небу. Мокрые кончики его волос, закручивающиеся над косой саженью плеч, напоминают потускневшее золото.

— Терпение, мой принц. — Лео явно наслаждается происходящим. Он нащупывает илистое дно источника, зачерпывает белую глину и растирает её по своим щекам и переносице. — Луну нельзя торопить.

— Если бы я плохо тебя знал, — Кас морщит лоб, — то решил бы, что тебе нравится злить своего принца.