Иллюзионист

– Скажет, что ему тяжело, – ответил Чистяков, – не станет начальник полиции области контролировать проверку АЗС, не его уровень. А вот что говорит эта женщина, наркокурьер, какие дает показания – ему знать хочется из первых рук. Он поставил меня на прослушку, это вам о чем-нибудь говорит?

– Откуда ты это можешь знать?

– Знаю, информация достоверная, – ответил Чистяков, – и еще я знаю, что без поддержки начальника МВД области и начальника УСБ нам не справиться с Кочергиным. Я предлагаю следующий вариант…

Кочергин читал стенограмму прослушки:

Костромин – Чистяков, почему не докладываете о результатах по наркокурьеру?

Чистяков – Я только что из СИЗО вышел, беседовал с ней. Она согласна дать прямые показания на Хасана, если следствие заключит с ней сделку. Говорит, что была вместе с Цеце у Хасана, и он дал им указание доставить героин. Ахмед должен был сопровождать их и поддерживать, охранять. На Хасана она злая из-за Ахмеда, еще важные показания дать готова, но только после официальной сделки со следствием и отсидки половины срока под другой фамилией.

Костромин – хорошо, я подумаю, переговорю с Кочергиным.

"Вот сука", – возмутился полковник и набрал номер Хасана:

– Твоя сучка в СИЗО решила расколоться и пойти на сделку со следствием, готова дать на тебя прямые показания.

– Бред сивой кобылы.

– Суду этого бреда будет достаточно, срочно принимай меры.

– Вот ты и примешь меры, это твой ментовской беспредел.

– Ты остынь, Хасан, не забывайся, с кем говоришь.

– Чего-о?.. Я тебе бабки плачу, а не ты мне. Бабу сам уберешь и даже не вякай. А то твоя белая и нежная попка не переживет позора.

Хасан отключил линию. "Мразь воровская, – зашипел от злости Кочергин, – ничего… посмотрим еще" …

Начальник МВД области собрал у себя заинтересованных лиц. Второй подряд начальник полиции становился оборотнем – это уже через чур.

– Какие будут мнения? – спросил он.

– Кочергина надо брать, – ответил начальник УСБ.

– Не знаю… хватит ли одной телефонной записи для суда, но для увольнения точно достаточно, – ответил Костромин.

Его поддержал Сыромятин. Генерал понял, на что намекают его подчиненные – всем было бы выгодно принять рапорт об отставке, а не заведение уголовного дела.

– Что скажет наше перспективное молодое поколение? – спросил начальник МВД.

– Наркокурьера Кочергин трогать не станет, она ему не опасна. Но он человек амбициозный, подобного тона и обращения Хасану не простит. Вот Хасана он уберет и в ближайшие дни.

– Каким образом?

– Не знаю… явно киллера нанимать не станет. Сам сделает, так вернее и надежнее. Они в ресторане встречаются и в сауне с девочками, там он Хасану сыпанет отсроченный яд, чтобы через сутки скончался.

– Ваши предложения, товарищ старший лейтенант?

Чистяков встал, генерал предложил ему сесть.

– Основная задача органов внутренних дел – это предотвращение преступлений и выявление уже совершенных. Мы предотвратим возможные правонарушения в виде утечки информации, если Кочергин окажется на пенсии, ему сдавать будет нечего. Хасан все равно не оставит его в покое, даже на пенсии. Кто кого из них тогда – неизвестно, а уголовное дело на пенсионера не будет иметь последствий для области, как сейчас.

Генерал удивленно смотрел на Чистякова – всего-то старший лейтенант, а как перспективно и грамотно мыслит. Надо подумать о его судьбе.

– Спасибо за мнение старший лейтенант, вы свободны.

Генерал подождал, пока он выйдет, спросил:

– Что вы о нем думаете?

– Молодой, но уже профессионально мыслящий оперативник, – ответил Сыромятин, – у меня вакансия как раз образовалась начальника отдела по тяжким преступлениям, думаю предложить ему. Есть возможность проявить себя в полном объеме.

– Да, я согласен с начальником УУР города, – поддержал его Костромин.

– Договорились, – согласился начальник МВД области, – и звание внеочередное присвойте. Как-то неприлично начальнику отдела в старлеях ходить.

Он остался один и обдумывал, как лучше переговорить с Кочергиным. Потом плюнул на всё – что с ним цацкаться… Генерал вызвал его к себе.

– Степан Игнатьевич, как у вас со здоровьем?

– Спасибо, товарищ генерал, нормально, – ответил полковник, не поняв сути вопроса.

– Надо бы вам в стационар лечь. Был бы человек – болезни найдутся. Да… и рапорт об отставке написать в связи с плохим состоянием здоровья, – он пододвинул ему чистый лист бумаги, – я подпишу, здоровье надо беречь.

– Товарищ генерал…

– Конечно, альтернатива есть, – перебил его начальник УМВД, – уголовное дело за службу на Хасана. Я тут твои разговорчики с ним послушал – волосы дыбом встают.

Генерал вновь пододвинул лист бумаги. Побледневший Кочергин все понял, написал рапорт об отставке.

– И прямо сейчас в стационар – нехорошо вам, бледный весь, беречь надо себя. Вон отсюда, предатель, – под конец выкрикнул генерал.

В стационаре ему дали отдельную палату, но телевизор убрали, к Кочергину никто не приходил, а он и не хотел никого видеть. Жил своей злобой на всех – на сослуживцев, семью и общество. Как только пришел приказ из Москвы на увольнение, его сразу же выкинули из больницы.