Читаем Иллюзорна мгла. Часть вторая. Игра даэдра (СИ) полностью

Иллюзорна мгла. Часть вторая. Игра даэдра (СИ)

– Первое зелье ядовитое, – еле слышно промолвил замерший у алтаря Эрандур.

– Ты был просто бесподобен! – выдала я. Зачем заострять внимание на столь незначительной проблеме?

– Зато повеселил народ, – скис жрец.

– Что-то я не слышала смеха, – я подцепила данмера под локоть и прижалась к нему грудью, шепча: – И не вздумай теперь хмуриться весь праздник! Пошли к столу! Я гляжу, уже мёд наливают…

Все гости плавно переместились за столы, расселись на расставленных вдоль них скамьям и похватали кружки. Алвор взял на себя роль разливающего и встал около бочонка с краном. Оргнар принес из таверны ещё два бочонка под мышками, поняв, что на всю деревню одного не хватит. Но помимо меда, на столе между блюдами зеленели бутылки вина «Алто», к одной из которых я сразу потянулась, попутно разглядывая угощения. Особенно выделялся зажаренный до румяной корочки козлик.

– За Свена и Камиллу! – закричал Лукан. – Счастья моей сестре и её мужу!

Деревенские подхватили его тост, и я опрокинула в горло почти всю кружку вина, едва не поперхнувшись.

И началось настоящее веселье. Мёд полился рекой – иногда даже в прямом смысле, – музыка становилась громче и бодрее. К вечеру насытившиеся мясом, мёдом и вином жители закружились в танцах.

Я объелась так, как, наверное, никогда прежде не объедалась, но меня все равно утянули в хоровод. Обилие съеденного и выпитого мешало отплясывать и бегать во всю прыть, но мне удалось ни разу не упасть, что уже можно было считать достижением. Эрандур естественно в плясках не участвовал, пил мало и почти не ел. Я, по крайней мере, не заметила у него на тарелке слишком больших порций мяса или рыбы.

Вечером, уже на закате, устав от танцев, я рухнула на лавку рядом с ним, а музыканты вскоре заиграли более спокойную мелодию. Данмер очень внимательно слушал, улавливая переливчатую трель флейты и мерный перебор струн лютни. Бард с барабаном начал петь, но он выпевал не слова, а просто тянул гласные и его приятный голос дополнял музыку, словно ещё один инструмент.

И я вдруг вспомнила.

– Эрандур, – повернулась к другу с очень обеспокоенным видом. – А ты помнишь, как мы ночевали в Солитьюде?

– В который раз? – встрепенулся Эрандур.

– В первый. Ты мне тогда рассказал, что учился в Коллегии бардов.

– Помню.

– А ты можешь сейчас что-нибудь спеть? – мой взгляд засиял надеждой.

– Ты, должно быть, шутишь, – он посмотрел на меня исподлобья, пытаясь напугать своей суровостью. Но я не отстала.

– Вовсе нет. Мне правда интересно было бы послушать тебя. Мне кажется, у тебя хороший голос…

– У кого хороший голос? – подключился к беседе присевший рядом Алвор, которого я не сразу заметила, потому что отвлеклась на жреца.

– Эрандур учился в Коллегии бардов, – гордо сообщила я кузнецу. – А петь не хочет!

– Да ну? Он и петь умеет? – брови Алвора взлетели на лоб.

– А то! – приосанилась я, облокотившись на стол. – Он и жрец, и певец, и на дуде игрец!

– Джулия… – зашипел данмер.

Алвор встал, подняв полупустую кружку мёда.

– Эй, слушайте все! – гаркнул он, перекрикивая даже игру бардов. – Сейчас жрец петь будет!

– Что ты наделала? – Эрандур уставился на меня совсем уж гневно.

Я невинно захлопала глазками и ткнула пальцем в сторону кузнеца.

– Это всё Алвор!

Гости заинтересованно замолчали, Свен и Камилла тоже повернулись к жрецу. Во всех взглядах читалось немое и ёмкое: «Ну?» Эрандур, однако, медлил и не спешил покидать насиженную лавку.

– Песня, которую я мог бы спеть, не подходит для свадьбы…

– Да какая разница?! – встрепенулся радостный пьяный жених. – Я потом пойду петь «Рагнара Рыжего!»

Свен тоже воодушевился возможностью показать свой талант. А пел он и вправду хорошо. Музыканты перестали играть и наблюдали за происходящим с искренним любопытством.

– Давай, – я легонько пихнула данмера в бок, подбадривая. – Я верю, что эта песня прекрасна!

Он с тяжелым вздохом встал.

– Ладно, Джулия. Но как бы не пришлось потом об этом жалеть… – Эрандур обернулся на меня и одарил печальной улыбкой. – Ты запомнишь этот вечер.

– Не только я, – пробормотала себе под нос, когда жрец направился к бардам. Гости на свадьбе смотрели только на него.

За спинами музыкантов алело закатное небо. «Ривервудский торговец» погрузился в черную тень, а горы на фоне выглядели очень пугающе.

Эрандур что-то объяснил бардам и вдруг встал перед ними с весьма решительным видом. Медленная ритмичная связка барабана и лютни ознаменовала начало песни. Потом в мелодию вплелась флейта, и вместе с нею полился низкий, глубокий и пробирающий до дрожи голос жреца. Вся деревня прислушалась, а я боялась даже дышать, внимая каждому слову, наполненному многолетней печалью, тоской и одновременно с этим надеждой.

– Иллюзорна мгла

Искрами тепла

И проблеском лживого света.

В печи остывшей

Сухая зола

В траур тобой одета.

Закрыты все двери,

Но ты предо мной

Слова прячешь в страхе и боли.

И вновь за тобой

Без оглядки лечу,

На раны посыпав солью.