Иллюзорная удача

— Истинная правда! — воскликнул Гидеон. — Видите, подобные ошибки сгубили меня, поэтому я стараюсь больше их не допускать. Однако вернемся к делу, господин Мейсон.

— К какому делу?

— Власти всегда хотели выяснить, где находится Маргарет Лорна Нили. Они, кажется, думают, что я знаю, где она проживает.

Естественно, моя корреспонденция в последние годы внимательно перлюстрировалась, поэтому мне пришлось держаться в тени. Я никому не писал и не позволял писать мне. Мне удалось сохранить в голове определенную информацию, откуда ее не могли извлечь любопытные правительственные чиновники.

Вы не поверите, господин Мейсон, — продолжал Гидеон, — правительство почему-то считает, что незадолго до моего ареста я сумел получить наличными 47 тысяч долларов. Спрятал их и по освобождении из тюрьмы заберу себе. Возможно, они считают, это моя соучастница Маргарет Лорна Нили была избрана мною на роль хранительницы или всей суммы, или ее доброй половины. Вам, господин Мейсон, живущему в атмосфере социального и финансового благополучия, понять это трудно. Но временами следователи ведут себя очень грубо, оскорбительно, допускают произвол.

— Я не заметил этого, — сказал Мейсон.

— Не думаю, что вы могли это заметить, господин Мейсон, поскольку тактика правительственного следователя при общении с вами и с человеком, который был обвинен в попытках использовать почтовую службу для своей наживы, совершенно различна.

— Вас обвинили только в этом? — спросил Мейсон.

— Это был один из пяти пунктов обвинения. Присяжные оправдали меня по трем пунктам, чтобы показать, насколько они беспристрастны, и обвинили по двум.

Главным было обвинение в тайном сговоре, потому что они хотели привлечь к суду моего секретаря и тем самым запятнать ее репутацию. Слава богу, ей удалось исчезнуть так, что полиция полностью потеряла ее следы.

— Должно быть, она умная женщина, если ей удалось это сделать.

— Да, она очень умна.

— А возможно, у нее были умные друзья, — ввернул Мейсон.

— Конечно, такой возможности нельзя исключать, — признал Гидеон. — Вы не возражаете, если я закурю?

— Нисколько.

Гидеон отказался от сигареты, которую Мейсон протянул ему, а вытащил из кармана длинную сигару, раскурил ее, откинулся в кресле и приветливо улыбнулся Мейсону.

— С вашим юридическим складом ума, — сказал Гидеон, — вы, несомненно, знаете, почему я здесь.

— Я предпочел бы, чтобы вы рассказали мне об этом, — ответил Мейсон.

— Это будет выглядеть довольно грубо.

— Мисс Стрит и я сталкивались с грубостями и до этого, — заметил Мейсон.

— Я знаю, что грубый подход довольно безвкусен.

— До сих пор ваш рассказ велся очень артистично, — сказал Мейсон. — Поэтому вторая часть его должна уравновесить первую.

Гидеон вздохнул:

— Если нужно переходить к железной логике, я готов. Видите, правительство наконец освободило меня, продержав в тюрьме ни минутой меньше данного мне срока.

Следя за Гидеоном, Мейсон ничего не сказал.

— Сразу после суда, — продолжал Гидеон, — мне сообщили, что, если я передам властям 47 тысяч долларов, приговор будет более мягким. После вынесения приговора мне вновь дали понять, что у меня появятся хорошие шансы освободиться под залог, если я передам 47 тысяч долларов.

— И ни одно из этих предложений вы не приняли?

— Нет..

— Почему?

— Потому, — сказал Гидеон, — что я не знаю, где находятся эти 47 тысяч долларов. Я не мог их передать, если бы даже хотел это сделать.

— Поскольку вас освободили, — заметил Мейсон, — правительство, очевидно, потеряло к вам интерес.

— Вы шутите? — ответил Гидеон. — Сейчас, когда я на свободе, кровожадные гончие псы правительства идут по моему следу в надежде, что я приведу их к деньгам. Они хотят посмеяться последними, когда деньги будут в их руках. Фактически они говорят: «Ты не можешь побороть закон, Гидеон. Ты просидел в тюрьме много больше положенного, поэтому пожелаешь воспользоваться этими 47 тысячами долларов, когда выйдешь на свободу. Ты отсидел свой срок, мы получили свои деньги. Ха-ха-ха».

— Они преследуют вас? — спросил Мейсон.

— Конечно.

— Они следовали за вами и сюда?

— Да.

— Ясно, — сказал Мейсон, хмурясь.

— Понятно, почему вы хмуритесь, — сказал, улыбаясь, Гидеон. — Я пытаюсь преподнести вам свое дело вежливо, в хорошей упаковке, господин Мейсон, даже если суть его будет довольно груба. Видите, власти считают, что с мошенником можно и нужно обращаться как с человеком низшей категории. Когда правительство выставляет за таким человеком наблюдение, его действия бывают довольно наивными. В данном случае было организовано грубое наружное наблюдение.

— Грубое наружное наблюдение?

— С вашим опытом в криминальной области вы, конечно, понимаете, что это означает, — сказал Гидеон. — Суть грубого наружного наблюдения видна из названия. Это такое наблюдение, которое человек обязательно обнаружит.