ИльРиса. Подарок Богов (СИ)

— Давненько дом тот пустой стоит, — присела напротив Дизара. — Да больше сорока годков поди и пустует. Я еще малая была, но слышала, вроде травница там жила. А може и путаю. Ты обедать-то будешь? Оголодала поди в глуши-то? — по-доброму подмигнула мне женщина.

— Буду, — согласно кивнула. — Помочь чем?

— Никоса кликни, заработался он совсем. А так у меня все готово давно.

Дядька Никос обнаружился на огороде, что и неудивительно. Мужчина уже примерно пятую часть огорода перепахал. Учитывая, что делал он это вручную, без своей помощницы — Олешки, довольно значительный результат.

— Дядька Никос, — кликнула я его. — Тетушка Дизара обедать зовет.

Мужчина остановился, вытер рукавом пот с лица и кивнул:

— Сейчас приду, пусть накрывает пока.

Стало как-то неловко, что помочь ничем не могу. Работа тяжелая, тут дьяра нужна, лошадь по-земному. А Олешка совсем старая, ее беречь нужно, такая работа уже не для нее. Старушка свои деньки доживает, видно невооруженным глазом. Помялась-помялась, глядя как мужчина работает и пошла обратно к дому. По дороге заглянула к дьяре Никоса, погладила между ушей, воду ближе придвинула. Потом, поддавшись порыву, присела прямо на землю рядом с лежащим животным и приложила голову к груди. Сердце дьяры билось медленно, толчками, подняла голову и встретилась со взглядом умного животного. Сегодня-завтра ее не станет, — вдруг отчетливо поняла я. Снова погладила Олешку между ушей и чмокнула в нос. Помочь здесь ничем не могу, природу не обманешь.

За обедом все разговоры велись вокруг моего переезда. Никос с Дизарой по-настоящему обиделись моему желанию съехать от них, выпытывали, чем могли меня обидеть, Никос порывался отдать мне половину заработанного от продажи урожая.

— Я привыкла к самостоятельности, — в очередной раз пыталась успокоить хозяев. — Мне так лучше. А к вам я буду приходить, да хоть каждый день! И потом, в домике работы непочатый край, там пока и жить-то нельзя. Так что буду потихоньку дом в порядок приводить, а пока у вас останусь. Может, и тут чем смогу полезной быть. Да и, дядька Никос, — замялась я. — Олешка-то не сегодня, так завтра издохнет, монеты лучше приберегите, — грустно сообщила я.

— Она старая, конечно, — заметил Никос. — Да поживет еще, вот увидишь. Сейчас отдохнет, сил наберется и годик-другой протянет еще точно.

— Нет, дядька Никос, — уверенно возразила я. — Сегодня ночью или завтра утром ее не станет.

Сказала и встала из-за стола. Вышла на улицу, не могу, слезы текут по лицу от одной только мысли, что Никос может Олешку на мясо пустить. Ведь так поступить было бы правильнее всего с деревенской точки зрения. Животное, если умрет своей смертью, только закопать и останется. Кровь не стечет, останется в тканях и станет разлагаться, что испортит мясо. Жуть, от одной только мысли об этом аж передернуло всю. Не знаю, как поступит мужчина, это его дело. Не стану своего мнения навязывать, не мое это дело!

Прихватила ведро и метлу и потопала к себе домой убираться. До вечера обметала паутину, выметала пыль и грязь из давно пустовавшего домика. Сбегала обратно к Дизаре, прихватила тряпок и воды в ведро набрала. Еле дотащила. Фуух, — выдохнула, присаживаясь на рассохшееся крыльцо. Дала себе на отдых несколько минут и снова ринулась на борьбу с грязью. Воду пришлось ходить менять много раз, в итоге чувствовала себя словно загнанная лошадь, хоть иди к Олешке, ложись рядом и тоже умирай. От усталости черный юмор прорезался, — мрачно заметила я.

Уже поздним вечером, собираясь уходить, по какому-то наитию подошла к колодцу и положила руки на землю возле него. Долго-долго я не чувствовала ничего, никакого отклика, а потом с удивлением поняла, что пою. Напеваю мелодию без слов, еще и покачиваясь в такт. Стоило только это осознать, как будто очнулась. Помотала головой, отгоняя странное, немного пугающее состояние, одновременно с тем ощутила слабый толчок в руку. Что-то вроде небольшого разряда и легкую щекотку. Ладно, — поднялась, отряхиваясь. На сегодня хватит, пора отдыхать.

Ведро пустое забрала, а прочий инструмент здесь же оставила, завтра пригодится. Поужинала наскоро, обтерлась теплой водой, заботливо приготовленной Дизарой и отправилась спать. В домике Никоса с Дизарой нет отдельных спален. Прихожая, большое помещение, где и кушали, и общались, и печь тут же, такая кухня-гостиная, а из нее еще одна комнатка поменьше, что-то вроде кладовой. Спят хозяева прямо в большой комнате на нешироком топчане, их сын, пока жил с родителями, судя по всему, спал тут же на еще одном топчане не шире лавки, вот его-то я и заняла. Ни о каком уединении и речи не идет. Это, кстати, еще одна причина, по которой мне хочется съехать.