'Илы' атакуют

Механики быстро подготовили самолет. Провожать меня вместе с генералом и командиром полка пришли летчики, стрелки, даже солдаты и офицеры батальона обслуживания. Сел в кабину, закрыл фонарь. Завел мотор, даю газ, но... машина не трогается с места. Что за чертовщина? Даю полный газ. Самолет нервно вздрагивает, но продолжает стоять, как привязанный. Выключаю мотор, откидываю фонарь. Ясно! Колеса засосала грязь. Вижу трех механиков, бегущих с лопатами. Да, это всем полетам полет. Наконец колеса освобождены, мотор работает. Проходит несколько минут - "ИЛ" в воздухе.

Лечу, как с завязанными глазами. До линии фронта около пятнадцати километров. Набираю высоту и вхожу в облачность, прохожу линию фронта в облаках без приключений. Ясно, немцы далеки от мысли, что в такую погоду к ним летит гость.

Еще на земле я решил, что, пройдя линию фронта, углублюсь километров на пятьдесят на оккупированную территорию, а потом развернусь и пойду в заданный квадрат. Это собьет с толку немцев.

Проходит минут десять полета. Можно снижаться. Плавно отдаю ручку от себя. До земли пятьсот метров... четыреста... триста, двести... И вдруг самолет выходит из облачности. Ясно вижу внизу дороги, дома, повозки, машины. Опускаюсь еще ниже. На высоте сорока метров иду в квадрат, указанный генералом.

Глубокий овраг. Пусто. Ну, этой мнимой пустотой и кажущейся тишиной меня не проведешь. На высоте не более двадцати метров включаю фотокамеры, пролетаю над оврагом. Разворачиваюсь, набираю высоту и атакую овраг: сбрасываю бомбы, выпускаю реактивные снаряды и снова включаю фотокамеры. Ага! Раздается несколько сильных взрывов, видны мечущиеся человеческие фигурки. Повылезали, гады! С трудом удерживаюсь от желания прочесать их из пулеметов. Нельзя. Ведь нужно еще побывать над дорогами.

Иду к ним на бреющем полете. Облачность поднялась метров на двести над землей, дождь стих. Видимость приличная. Вот и дороги. В два ряда идут по ним танки с мотопехотой. Ну, уж тут меня ничто не удержит. Атакую колонну и бью из пушек и пулеметов. Пехотинцы горохом рассыпаются в разные стороны. Вспыхивают два танка и несколько машин.

Вхожу в облака, разворачиваюсь и вновь атакую колонну уже с другой стороны. Фотокамеры все время включены. Можно лететь домой. Набираю высоту и беру курс на Александрию.

Видно, я не очень точно рассчитал и начал пробивать облачность раньше времени. Вынырнул из тумана, километра три не долетая линии фронта. Внизу поле, на нем копны. Ох, уж эти копны в прифронтовой полосе! Чего только не скрывают в них, чем только они не грозят пехоте!

Решаю на всякий случай атаковать одну из копен. Уж очень они подозрительны. Пикирую и бью из пушек. Вот так штука! Копна вдруг взрывается. Атакую следующую и вижу, как отлетают в сторону клочья сена и несколько человек очертя голову бегут от копны, а из нее предательски выглядывает ствол орудия. Танк! Значит предчувствие не обмануло.

Летаю над полем и бью по копнам из пушек, пулеметов. Видно, не выдержали нервы у немцев. Танки, разворотив сено, удирают куда попало. Фотографирую поле и теперь уже окончательно решаю идти домой.

Вот и линия фронта. Ну как тут удержаться и не послать гитлеровцам "привет"! Лечу вдоль немецких окопов и поливаю их свинцовым дождем, отвожу душу за дни вынужденного безделья. Лишь когда кончился боезапас, повернул к аэродрому.

Облачность опять опускается, прижимает к земле. Наконец вижу свой аэродром и захожу на посадку. Раскидывая в стороны жидкую грязь, "ИЛ" бежит по земле, резко снижает скорость пробега и останавливается.

Прямо по лужам, распахнув шинель, идет к самолету генерал. Его обгоняют летчики. Они буквально вытаскивают меня из кабины, обнимают.

Докладываю генералу и командиру полка о полете. Из фотокамер вытаскивают пленку и немедленно несут ее проявлять.

Генерал просит возможно подробнее рассказать о том, что видел, не упустить даже кажущейся мелочи. Говорю о взрывах в овраге.

- Ясно, склады боеприпасов, - кивает генерал. - А вот танковую колонну зря атаковали. Риск ничем не оправдан. Что, и линию фронта тоже атаковали? Подполковник, где же дисциплина? - поворачивается он к Шишкину, а у самого веселые огоньки в глазах. - Может быть, накажем Бегельдинова?

Приносят пленку. Генерал рассматривает ее, затем аккуратно сворачивает, прячет в планшет.

- Поздравляю вас, лейтенант...

- Младший лейтенант, - робко поправляю я.

- Я не оговорился. Поздравляю вас, лейтенант, с орденом Славы.

Генерал уехал. Через несколько дней пришел приказ о присвоении мне очередного звания. Погода как будто радовалась вместе со мной - ушли тучи, брызнуло солнце. Вновь начались боевые вылеты. Война шла все дальше на запад. Фронт был накануне Корсунь-Шевченковской операции.

Бывало и так

Поздняя осень 1944 года. Второй Украинский фронт. Моя отдельная разведывательная эскадрилья стоит на полевом аэродроме в районе небольшого польского городка Кросно.

Однажды вечером, когда закончились боевые полеты и мы, наконец, могли вздохнуть, раздался звонок из штаба полка.

- Бегельдинов!

- Слушаю Вас.