'Илы' атакуют

Лечу. По мере того, как углубляюсь в горы, погода начинает портиться. Нахожусь в воздухе уже двадцать минут. Неожиданно вижу впереди четыре точки. Противник!

Что за самолеты? Как быть? Развернуться и уходить нельзя - слишком узка лощина. Нельзя и перевалить через горы - они высоки, а самолет тяжел. А воздушного боя необходимо избежать. "Ильюшин" буквально начинен противопехотными зажигательными снарядами. Это страшно. Достаточно одного попадания - и машина превратится в факел.

Точки все ближе и ближе. Теперь уже ясно вижу, что навстречу летят четыре истребителя противника "Ф-190". Они идут двумя парами - одна чуть выше, а другая на той же высоте, что и я.

Может быть, все же попытаться уйти через горы? Нет, исключено. Даже если машина вытянет, то я подставлю немцам живот - и они шутя расстреляют самолет.

Выход один - идти в лобовую атаку и как можно дороже взять за свою жизнь, идти на таран.

Эти мысли мгновенно пролетели в голове. Ведь в воздухе бой длится иной раз даже не минуты, а секунды.

Пускаю два реактивных снаряда. Оставляя за собой шлейф из огня и дыма, они идут в сторону немецких самолетов. Тут же стреляю из пушек, даю несколько пулеметных очередей. Затем вновь пускаю пару реактивных снарядов.

И фашисты пугаются. Вижу, как они освобождаются от бомб и, круто взяв в сторону и вверх, исчезают в облаках. Мне даже не верится, что четыре быстрых машины ушли от боя с одним штурмовиком, но факт остается фактом. Да, не те нынче гитлеровцы, какими были в начале войны. У них сейчас летает зеленая молодежь, предпочитающая бежать при встречах с нашими самолетами. Что ж, так и должно было случиться. Прошли времена, когда они господствовали в воздухе. Теперь на нашей улице праздник.

Лощина становится все шире. Здесь у врага есть зенитные установки, и я перехожу на бреющий полет. Лечу около самых гор километров двадцать, делаю круг и на бреющем полете вхожу в другое ущелье. Проходят минуты две-три полета - вижу колонну пехоты. Тысячи три солдат движутся в сторону фронта.

Цель для атаки идеальная. Дорога шириной не больше пятнадцати метров идет вдоль отвесных скал, а с другой стороны - пропасть.

Стреляю из пулеметов. Колонна залегла. Тогда сбрасываю снаряды с зажигающим веществом.

Вылетаю из ущелья, закладываю глубокий вираж, едва не касаясь крыльями деревьев, разворачиваюсь и вновь вхожу в ущелье уже с другой стороны. Страшная картина открывается взору: гитлеровцы пытаются лезть по отвесным скалам, срываются в пропасть. Бью по колонне из пушек и пулеметов, сбрасываю остатки зажигательных снарядов. Колонна перестает существовать.

...Сандомирская операция. Наземные войска, преследуя отступающего противника, с ходу форсировали реку Вислу и заняли небольшой плацдарм. На кусочке земли закрепились пехота и несколько десятков артиллерийских батарей. Шли изнурительные бои. Моя эскадрилья, выделенная в то время для ведения авиаразведки, от зари до темна находилась в воздухе. Мы следили за тем, чтобы противник незаметно не подбросил свежие силы, докладывали о самых незначительных передвижениях немцев.

За каждым летчиком был закреплен определенный участок, на котором все было изучено до мелочи. Казалось, исчезни куст или дерево - и это немедленно бросится в глаза. Такой порядок гарантировал точнейшие сведения разведки.

В один из полетов - было это рано утром - в своем квадрате я заметил движение танков и пехоты противника. По двум дорогам, по самым скромным подсчетам, к линии фронта двигалось около ста пятидесяти танков и до двух полков пехоты.

Немедленно докладываю на КП:

- По двум дорогам к линии фронта идут танки и пехота.

- Проверьте, - слышу голос в шлемофоне. - Проверьте еще раз.

Разворачиваюсь, захожу с противоположной стороны и тут попадаю под бешеный огонь зениток. Начинаю маневрировать, резко меняю скорость и высоту. Прорываюсь сквозь огонь и вновь ясно вижу колонны.

Повторяю донесение на командный пункт. Для ускорения удара прошу по радио до прилета на аэродром подготовить мне группу для штурмовки. На КП минутное молчание. Я повторяю просьбу. Тишина. И тут слышу голос генерала Рязанова.

- Идите на аэродром. К вашему прилету группа будет готова.

Выжимаю из "ильюшина" все, что он может дать, и вскоре приземляюсь на своем аэродроме. Полк в полной готовности. Оружейники быстро подвешивают бомбы к моей машине. Занимает свое место стрелок.

Взлетаем. Веду группу на цель. Появляемся над скоплением танков и пехоты, когда те уже следуют в боевом порядке для атаки.

Пикируем, сбрасываем бомбы, бьем из пушек и пулеметов. Вновь набираем высоту и накрываем пехоту пулеметным огнем.

Танки останавливаются, пехота залегает. Еще заход, еще и еще. Вижу, как горит уже по крайней мере до десяти танков. На земле паника. Бежит пехота, танки ползут в разные стороны и давят своих же солдат.

Боеприпасы у нас на исходе. Нужно идти домой. И тут вижу новую группу штурмовиков. Это идет нам смена.