Им меня не подчинить!

Но ее глаза снились ему ночью. Ее гибкое тело, что он сжимал в объятьях, вдавливая в шелк простыней.

Ему слышались ее стоны, что срывались с сочных губ.　

Ему было мало одного раза. Он хотел еще. И подсознание услужливо ночью предоставило возможность взглянуть, чтобы было, если бы адептка Линвен оказалась бы на пороге его комнаты.　

Тогда, во сне, Тили пришла к нему босая.　

— Илотилас?　

— Здравствуй, Крис. Позволишь войти?　

Он посторонился, пропуская неожиданную гостью.　

— Как… — он выглянул в коридор, желая убедиться, что никто не видел ее прихода.　

Притворив створку, он повернулся к визитерше.　

— Как тебе удалось пройти на преподавательский этаж?　

Тили улыбнулась.　

— Ну же, Крис, неужели мы будем говорить о работе? — легкое движение, и с ее точеных плечиков падает мантия, собираясь у ног черным облачком, а под ней оказывается лишь тонкое кружевное белье вызывающе красного цвета.　

— Тили…　

Девушка подходит к нему, обвивая ручками шею и притягивая к себе для поцелуя.　

— Чаровница. Ты моя чаровница, — выдыхает он ей в губы и завладевает языком.　

Демоница ластится к нему, и Крис понимает, насколько мешает сейчас свободная рубаха и домашние брюки. Они не позволяют ощутить гладкость ее кожи, не передают женского тепла, лишь обозначая　 соблазнительные изгибы, что так провокационно двигаются, заставляя его тело отзываться.　

Подхватив чертовку на руки, Крис понес ее в спальню, но не стал укладывать на шелковые простыни, вместо этого толкнул ногой дверь в купальню и, послушавшись заклинанию, сорвавшемуся с его языка, ванная комната ожила. Толстые свечи, расставленные повсюду, зажглись, отбрасывая на темный мрамор таинственный свет. Вода, которая весело зажурчала, наполняя бассейн, наполнила комнату монотонным шумом, что мог убаюкивать.　

Осторожно опустив свою ношу на пушистый ковер, что был брошен возле ступеней, ведущих к бортику бассейна, Крис, соблазнительно улыбнувшись, через голову снял с себя рубаху, оставаясь в одних брюках.　

Пламя свечей, потревоженное полетом рубахи, бросило блики на могучее натренированное тело.

Полумрак купальни позволял рельефу проступать более четко, очерчивая кубики пресса, и заставляя опускать взгляд к сокрытому от глаз за тканью. Тому, что готово было ринуться в бой.　

Илотилас, закусив губу, отошла к ванной и села на ее край, оперевшись руками по обе стороны от своих бедер, стала гипнотизировать его своими удивительными серебристо-белыми глазами.　

Она ждала его шага. Ждала его действий. Ждала его желания.　

И он двинулся к ней.　

— Ты понимаешь, что мы сейчас нарушаем правила ректора?　

— К черту правила, — она медленно провела рукой по его торсу, и ему пришлось перехватить ладонь, чтобы шаловливые пальчики так быстро не накрыли его возбудившуюся плоть.　

— А ректора?.. Пошлешь Дубринейла к черту?　

Тили улыбнулась и облизнула губки.　

— Рикард… довольно милый, чтобы его так грубо посылали.　

— Вот, значит, как, милый.　

Он схватил ее бедра, резко придвигаясь ближе, становясь на колени, чтобы быть на одном с ней уровне.

Его пальцы, возможно, доставляли ей дискомфорт, а, может, и синяки, но Тили молчала, лишь загадочно улыбалась.　

— Да, я считаю нашего ректора милым. И симпатичным. В нем чувствуется стать. Такой властный, сильный…　

— Хватит! — он практически рычал, приблизив лицо к ее личику.　

— Почему? Я всего лишь воздаю хвалы тому, благодаря которому мы оказались сегодня здесь и сейчас.　

Крис снова впился в ее губы, уже сминая, подавляя, заставляя задыхаться. Тили судорожно сцепилась паленками в его обнаженные плечи, обхватывая ягодицы ногами, прижимая к себе ближе. Так, чтобы прочувствовать сквозь тонкую ткань своих трусиков и его штанов твердую плоть. Член, налившейся кровью, который жаждал скользнуть в глубины ее лона.　

Он целовал ее жестко, так, чтобы заставить вытеснить мысли о другом мужчине из головы. Так, чтобы она думала сейчас только об одном. О нем. И желала только его.　

Его руки потянулись к застежке на ее лифчике, и через мгновение он был расстегнут.　

Лямочки скользнули с ее плеч на руки, Крис, захватив красное кружево, отбросил его в сторону, прерывая поцелуй и впиваясь губами сначала в ее шею, накрывая полные груди руками, сильно всасывая в себя кожу, желая пометить. Оставив засос с одной стороны, он переключился на вторую сторону шеи, прикусывая, зализывая укус языком, опускаясь до часто вздымающейся груди, где под его ладонью трепетало сердце.　

— А еще Рикард бывает таким обходительным… — улучшив момент, пока он опустил голову до ее сосков, молвила эта девчонка, за что была вознаграждена тяжелым взглядом потемневших глаз.　

— Значит, тебе нравятся обходительные? — он резко рванул ее трусики, разрывая их на две части.　

Красные лоскутки упали на пол, оставив Илотилас абсолютно обнаженной.　

— Джентльмены всегда были в почете… — ее голос срывается, когда его пальцы раздвигают сокровенные складки, находя заветный бугорок, который начинают поглаживать.　

— А я, по твоему, кто? — его губы смыкаются на ее затвердевшем соске правой груди, пока его пальцы дарят ласку чуть ниже.　

— Ты… Хитрец. Хищник. Воин. От тебя веет опасностью.