Им меня не подчинить!

Тили завороженно смотрела на затянутое яркими звездами небо, раз за разом светящееся от вспышек магических залпов. Желтые, оранжевые, розовые, фиолетовые и зеленые искры вспарывали ночную тьму, образуя причудливые формы фонтанов, зверей или деревьев.　

Это было волшебно. Это было чудесно. И безумно красиво.　

Странно было после практики в лесу оказаться снова в Академии, да еще и с запозданием узнать, что, оказывается, сегодня был день рождения ее основателя. И в честь этого праздника устроили танцы.　

Подул ветер, и ей пришлось обхватить себя руками. Тратить магию на поддержание комфортного климата сейчас казалось кощунственным. Она хотела ощутить свежесть ночи, вдыхать в себя запах мороза и чувствовать приближение снега.　

Неожиданно на ее плечи опустилась ткань. Ткань, сохранившая тепло тела мужчины, который снял ее с себя. Опустив взгляд на расшитое серебряной нитью кружево, Илотилас удивленно узнала, кому принадлежал этот камзол еще до того, как услышала мягкий баритон и увидела владельца:　

— Не стоит подвергать свое здоровье такому риску, Тили.　

И ее прошиб озноб. Но не от холода, а от проникновенного и столь интимного обращения. Профессор Фаланир еще ни разу не обращался к ней подобным образом. Мелкие мурашки, пробежавшиеся по ее телу, заставили девушку плотнее закутаться в дорогую материю, невольно вдыхая в себя умопомрачительный запах его одеколона.　

— Доброй ночи, лорд Салфир.　

Он был совсем рядом. Всего в полушаге от нее. И они были здесь одни.　

— Я не думала, что кто-то еще выйдет на крышу.　

— Прости, если помешал, — он поднял голову вверх, к очередной россыпи разноцветной крошки, сопровождающейся свистом и небольшим грохотом взрыва.　

А Тили, глядя на него, на его мужественное лицо, на котором сейчас то появлялись, то пропадали всполохи света, не могла понять одного: как она была так слепа?　

Да, при первой встрече она готова была отдаться ему за одну лишь внешность, не узнав его внутренних качеств. Не поняв его достоинств.　

После же саму себя оттолкнула из-за предвзятого, как она считала, отношения. Все же он был чересчур заносчив, строг и требователен. И вся его красота разбилась в пух и прах перед дрянным характером.　

Но сейчас… Сейчас она просто любовалась им.　

Легкая небритость на лице, которая казалась ей столь непривычной, безумно шла профессору. Так и хотелось протянуть руку, чтобы дотронуться до колючей щетины, ощутить покалывания на кончиках пальцев, и понять, что ей он не мерещиться.　

Зеленые глаза казались совсем темными, притягивающими своей глубиной. Выбившиеся из хвоста черные волосы, с которыми сейчас играл ветер, кидая их ему за спину, привносил в вечный порядок сумятицу, словно хотел опустить их обладателя с небес на землю. Сделать более доступным.　

Прямая спина, широкие плечи и крепкая грудь, которую сейчас обтягивала светло-голубая рубашка.

Никакого шейного платка, напротив, пара верхних пуговиц на рубахе была расстегнута, позволяя видеть загорелое гладкое тело.　

Идеальный мужчина.　

И ведь она не сразу осознала, что он вновь обратился к ней на «ты».　

Хотя обстановка и не позволяла переходить на более официальный тон.　

Сегодня здесь, с ними, царила романтика.　

Внизу, на лужайке под закрытым прозрачным куполом, установленным Дубринейлом, заиграли музыканты, оглашая ночь удивительными звуками скрипки и свирели, которым вторила арфа.　

В небе рассыпались в пыль последние икры салюта, вновь возвращая полумрак. Лишь звезды, многочисленные свидетели их участия в празднике, сияли своим холодным далеким светом.　

Профессор опустил голову и перевел взгляд на нее.　

— Я хотел извиниться.　

Тили потребовалось несколько секунд, чтобы смысл сказанного дошел до нее.　

— Извиниться?..　

— Я был слишком строг к тебе. И несправедлив на практическом занятии, заставляя шестой курс испытывать вашу команду больше, нежели других. К тому же… именно из-за моего недосмотра ты оказалась в опасности. Тот волк… Я должен был предвидеть, что в лесу может оказаться зверь, способный обойти защиту периметра… Рикард посылал меня для того, чтобы контролировать ситуацию, а, в результате… — он замолчал. — Прости меня.　

Илотилас готова была уронить челюсть на пол.　

Что? Мистер Ледышка извиняется?! Признает свою вину?!　

Этого просто не может быть!　

Она незаметно ущипнула себя на руку, и тут же почувствовала боль.　

Значит, она не спит.　

Гисхильдис, сегодня действительно волшебная ночь!　

— Могу я в качестве извинения пригласить юную леди на танец?　

Тили несколько раз моргнула. И медленно-медленно положительно качнула головой.　

Эпилог

Перси? Что здесь делает его брат?　

Кристафор с недоумением смотрел, как высокий брюнет, практически идентичная копия его самого, целенаправленно направляется в их сторону.