Им не стыдно...(СИ)

В целом же жизнь их — если так вообще можно было назвать полное неизвестности и опасностей существование — налаживалась. Конечно, первое время напряжённость, отголоски горя утраты и страха и непреходящая тоска витали среди выживших, вынуждая их всё чаще искать уединения. Однако вскоре необходимость в обществе стала ощущаться едва ли не физически.

Даже Эмметт, привыкший за многие недели к одиночеству, стал нуждаться в семье Эбботтов. Разговоры не имели значения — просто присутствие рядом семьи, что столь кардинально изменила его жизнь…

Привыкший к жизни одиночки, Эмметт, к удивлению Эвелин, быстро нашёл общий язык с её детьми. С Риган же он сблизился сильнее, чем с кем бы то ни было. И порой Эвелин казалось, что дочь видит в мужчине того, кто мог бы заменить ей отца. Объяснимое и вполне естественное желание ребёнка, лишившегося одного из самых дорогих людей в его жизни.

Риган сильно тосковала по отцу… В обществе же Эмметта она находила утешение, чувствуя себя в надёжных руках.

Эвелин не препятствовала их дружбе, наоборот, приветствовала её, с печальной и сдержанной улыбкой наблюдая за тем, как Эмметт пытается запомнить несколько новых жестов, то и дело получая лёгкий толчок от Риган за недовольные вздохи и красноречивое закатывание глаз.

Несколько раз Эвелин ловила на себе беглые взгляды мужчины. Выразительные голубые глаза, казалось, пытались впитать в себя каждую эмоцию на её лице. Особенно нравилось Эмметту смотреть на Эвелин в моменты, когда она улыбалась или в шутку кривила лицо, желая поднять настроение детям.

В такие моменты взгляд Эмметта наполнялся странным сочетанием эмоций — казалось, он любовался ею. Но было в его взгляде и нечто иное — то, что отражается во взгляде мужчины, когда тот смотрит не просто на красивую женщину, но на желанную… То было влечение. Щемящее, острое, естественное желание.

Эвелин понимала это, потому что сама испытывала подобное… За эти несколько недель Эмметт стал едва ли не членом семьи. Он не просто не бросил их на произвол судьбы, но и взял на себя обязанности добытчика и защитника. И Эвелин была ему за это благодарна.

Вот только выразить признательность Эмметту за всё, что он сделал для неё и для её детей, у Эвелин никак не представлялось возможности. Да и никакие слова не смогли бы передать то, что она чувствовала.

Впрочем, Эмметту и не нужны были слова благодарности — он их считал лишними, неуместными. Более того, его гложило чувство вины перед семьёй Эбботтов. Ведь тогда, несколько недель назад, он бы без особых угрызений совести бросил их, дабы сохранить собственную жизнь. Да что уж там, за время, что глава семейства Эбботтов разжигал огонь, Эмметт ни разу не попытался связаться с ними… Потому что не хотел, потому что боялся.

Теперь же, когда Эвелин хотела поблагодарить его и извиниться за то, что сильно ошибалась в нём, Эмметт, казалось, избегал её, предпочитая уворачиваться от любого разговора. Намеренно он так поступал, или же так складывались обстоятельства, Эвелин не знала. Однако в глубине души женщина догадывалась, что отнюдь не угрызения совести вынуждали Эмметта сторониться уединения с ней, а нечто иное… Желание стать как можно ближе, которое он старательно притуплял в себе, считая его неправильным и недопустимым.

Вот только Эвелин так не считала. Особенно после всего того, что им пришлось пережить вместе…

***

Время приблизилось к полуночи, когда Эвелин, уложив детей и поцеловав их напоследок, решила подняться к небольшой каморке, предварительно проконтролировав состояние младшего сына, который, несмотря на происходящий ужас, продолжал мирно дремать, не обременённый заботами и тяжёлыми мыслями. Счастливое дитя, которое даже понятия не имело, в какое непростое время оно пришло в этот мир.

Медленно и аккуратно поднявшись по холодным ступеням, Эвелин с присущей ей осторожностью открыла дверь, ведущую в каморку. В ней расположился Эмметт, уступив семье Эбботтов более удобное и защищённое помещение. Дверь, петли которой были предварительно смазаны, бесшумно распахнулась, впустив в небольшое тёмное помещение женщину. На едва уловимый шорох Эмметт отреагировал почти молниеносно, чуть ли не подскочив на старом просевшем матрасе.

Взгляд мужчины в ту же секунду устремился в сторону Эвелин, и хотя он мало что мог разобрать в темноте, то, что это именно она пришла, понял сразу же. Возможно, потому, что в глубине души ждал этого…

Как бы то ни было, что-либо предпринимать Эмметт не спешил, ожидая дальнейших действий женщины, которая, словно в нерешительности, застыла возле двери, безрезультативно вглядываясь в темноту.