Им помогали силы Тьмы

— Черт побери, — вскричал доктор, живо вскочил на ноги и положил пистолет на письменный стол. Потом, сделав в воздухе несколько быстрых пассов перед лицом Хуррем, вывел ее из гипнотического транса, а затем обратился к Грегори:

— Мистер Саллюст, я должен принести вам свои глубочайшие извинения. Ваш истинно германский пруссаческий акцент и манеры истинного немецкого офицера настолько безукоризненны, что моя дочь была искренне уверена в том, что вы — немец, и немец до мозга костей. Я, знаете ли, тоже, бывает, ошибаюсь в подобных вещах и принимал вас за германского офицера, пока мне не пришлось проверить свои подозрения не совсем обычным методом, и я понял, что заблуждался. Понимаете, просто невероятно, чтобы союзники доверили столь ответственную миссию немцу, и мы пришли к выводу, что наше донесение перехватило гестапо и подослало вас к нам. Спасибо Всевышнему, ни вы, ни мистер Сабинов не пытались оказать сопротивления, когда я держал вас на прицеле, потому что я бы стрелял без малейших колебаний, не раздумывая о последствиях. К сожалению, я заставил вас провести не слишком приятные минуты под дулом пистолета. Умоляю, примите мои самые сердечные и искренние извинения за столь суровое испытание.

Испытание — это, пожалуй, было слишком мягко сказано, чтобы правильно охарактеризовать те ощущения, которые Грегори и Купоровичу пришлось испытать, когда Хуррем их обезоруживала. Даже и после извинения доктора оба разведчика чувствовали себя не совсем уютно, с подозрением поглядывали на доктора и ожидали с его стороны новых выпадов.

— Ваша ошибка, господин доктор, вполне извинительна, — великодушно простил Грегори гипнотизера. — Когда жизнь вынуждает меня играть роль германского офицера, я, признаться, настолько вживаюсь в образ, что даже думаю по-немецки. Да и опыт у меня для подобного лицедейства накопился достаточно солидный. Еще слава Богу, что вы обладаете столь редкими и удивительными способностями узнавать истину безболезненно. Мне часто приходилось слышать о передаче мыслей на расстояние, но я никогда не предполагал, что самому доведется участвовать в демонстрации этого удивительного дара, которым наградила вас природа.

Малаку покачал головой.

— Это не природный дар. Любой человек может развить в себе такие способности. Самое главное — это подготовить такого талантливого медиума, как Хуррем. Ведь читать чужие мысли как свои собственные — талант и, кроме того, для этого потребовалось много лет тренировки и безграничное терпение. Передача мыслей напрямую от гипнотизера к реципиенту и обратно — значительно более легкая процедура. Я ведь посредством телепатии сообщил сегодня Хуррем, что готов принять вас, точно так же я общаюсь со своим слугой. Помолчите-ка минутку, и вы увидите, как это делается.

Разведчики с любопытством наблюдали за гипнотизером, который на несколько мгновений прикрыл веки и посидел неподвижно, сосредоточившись. Вскоре он очнулся и продолжил свой рассказ:

— Знаете, вам необычайно повезло: у меня в погребе имеется богатый выбор хороших и тонких вин. Чтобы закрепить дружбу, мы откроем бутылку чудного рейнвейна урожая 1920 года. Я только что на ваших глазах мысленно приказал слуге спуститься в погреб и принести ее.

Выждав секунду, Грегори поинтересовался:

— Правильно ли я вас понял, что вы сможете облегчить нам выполнение нашего задания при помощи ваших талантов в оккультных материях?

Малаку кивнул:

— Да. И без моей помощи вы почти наверняка не осилите этой задачи, и ваша миссия будет обречена на провал. Меры безопасности, предпринятые немцами, чтобы сохранить в секрете то, что происходит на Пенемюнде, беспрецедентны по своей продуманности и исполнению. Узнав по случаю от Германа Гауффа об испытаниях там ракет, Хуррем безрезультатно пыталась навести справки у многих своих знакомых в Гриммене, Грейфсвальде и Вольгасте — все ее попытки ни к чему не приводили: либо эти люди ничего не знали, кроме общеизвестного факта, что на Пенемюнде нагнали много народа, особенно в последние месяцы, либо отмалчивались, не желая рисковать.

— Итак, кроме господина Гауффа, вы не в состоянии дать нам ни одной ниточки к раскрытию тайны Пенемюнде?

— Ни единой. И помните, что с ним вам следует держаться настороже. Он очень хитер и опасен. Боюсь, что единственная возможность что-либо узнать об интересующих вас ракетах — это лично кому-то из вас проникнуть на испытательный полигон.

— Именно так я и думал, — согласился Грегори. — Но Сассен находится далеко от Пенемюнде: добрых тридцать миль, если не больше. Я, признаться, рассчитывал на то, что фрау фон Альтерн подыщет нам какое-нибудь укромное местечко неподалеку от Острова Узедом. Пожив там несколько дней, мы смогли бы разведать, какими путями можно проникнуть на остров.