Имаджика

Он оглянулся в поисках какой-нибудь мишени, пусть даже это будет и не сам убийца. Кто-то с ружьем или в военной форме – человек, которого он мог бы назвать врагом. Он не помнил, чтобы ему когда-нибудь приходилось испытывать нечто подобное, но ведь раньше у него не было той силы, которой он обладал сейчас, – или, если верить Паю, он просто не знал о ее существовании. И как ни мучительны были окружавшие его ужасы, мысль о том, что он обладает такой способностью к очищению, что его легкие, горло и ладонь могут с такой легкостью вычеркнуть виновного из жизни, была бальзамом для его скорби. Он пошел прочь от пирамиды трупов, готовый при первом же удобном случае превратиться в палача.

Он завернул за угол и увидел, что путь впереди заблокирован одной из военных машин захватчиков. Он остановился, ожидая, что сейчас она повернет к нему свои стальные глаза. Это была идеальная фабрика смерти, облаченная в броню, похожую на крабовый панцирь. Колеса ее были утыканы окровавленными косами, из башенки торчало оружие. Но смерть отыскала свою фабрику. Из башенки поднимался дымок, и водитель лежал в том положении, в котором его застиг огонь, когда он выбирался из внутренностей машины. Небольшая победа, но, во всяком случае, она доказывала уязвимость этих механизмов. Когда-нибудь это знание может оказаться тем шагом, который отделяет отчаяние от надежды. Он уже было отвернулся от машины, когда его окликнули, и Таско появился из-за дымящегося остова. Лицо его было окровавлено, а одежда вся покрылась пылью.

– Плохо ориентируешься во времени, Захария, – сказал он. – Слишком поздно ушел, а теперь вернулся, и снова слишком поздно.

– Почему они сделали это?

– Автарху не нужны причины.

– Он был здесь? – сказал Миляга. Мысль о том, что Мясник из Изорддеррекса был в Беатриксе, заставила его сердце биться быстрее. Но Таско сказал:

– Кто знает? Никто никогда не видел его лица. Может быть, он был здесь вчера и пересчитывал детей, а никто даже и не заметил его.

– Ты знаешь, где Мамаша Сплендид?

– Где-то в куче.

– Господи...

– Из нее не получился бы хороший очевидец. Она совсем обезумела от горя. Они оставили в живых только тех, кто лучше других сможет рассказать историю. Зверствам необходимы очевидцы, Захария. Люди, которые разнесут весть о них повсюду.

– Они сделали это в качестве предостережения? – спросил Миляга.

Таско покачал своей огромной головой.

– Я не знаю, как у них работают мозги, – сказал он.

– Может быть, нам стоит узнать об этом, чтобы суметь остановить их.

– Я скорее умру, – ответил Таско, – чем стану копаться в таком говнище. Если у тебя хороший аппетит, то отправляйся в Изорддеррекс. Там ты получишь хорошее образование.

– Я хочу чем-то помочь здесь, – сказал Миляга. – Наверняка найдется для меня какая-то работа.

– Оставь нас, чтобы мы оплакали своих мертвецов.

Если и существовала более веская просьба удалиться, то Миляге она была неизвестна. Он порылся в поисках слов утешения или извинения, но перед лицом такого бедствия, похоже, только молчание было уместно. Он склонил голову и оставил Таско наедине с его трудной долей очевидца, вернувшись мимо горы трупов на ту улицу, где он оставил Пая. Мистиф не сдвинулся ни на один дюйм, и даже когда Миляга встал ему в затылок и спокойно сказал, что им пора ехать, прошло еще много времени, прежде чем он обернулся и посмотрел на него.

– Не надо нам было возвращаться, – сказал он.

– Пока мы теряем время, это будет происходить каждый день...

– Ты полагаешь, мы можем остановить это? – спросил Пай с ноткой сарказма.

– Мы не пойдем в обход, мы пойдем через горы. Выиграем три недели.

– Так значит, я угадал? – сказал Пай. – Ты действительно думаешь, что можешь остановить это.

– Мы не умрем, – сказал Миляга, обнимая Пай-о-па. – Я не допущу этого. Я пришел сюда, чтобы понять, и я пойму.

– Сколько еще ты сможешь вынести?

– Столько, сколько потребуется.

– Я могу напомнить тебе твои слова.

– Я и так буду помнить их, – сказал Миляга. – После этого я буду помнить все.

Глава 21

1