Имаджика: Пятый Доминион

— Хочешь, я тебе расскажу кое-что, о чем я никому еще не говорил? — Он слегка подался вперед, и улыбка его приобрела болезненный оттенок. Пока она не услышала его слов, она думала, что легшая на его лоб хмурая складка появилась из-за сильной физической боли. — Я влюбился в Милягу с того момента, как впервые увидел его. Я перепробовал все способы в надежде затащить его в постель. Спаивал его. Одурманивал наркотиками. Ничто не помогало. Но я упорствовал, и около шести лет назад…

В этот момент появился Клем и, вручив Тэйлору и Юдит наполненные стаканы, отправился приветствовать прибывших гостей.

— Ты переспал с Милягой? — спросила Юдит.

— Не то чтобы переспал. Но я вроде как уговорил его позволить мне пососать его член. Он был под очень сильной дозой наркотиков. Усмехался этой своей усмешкой. Я боготворил эту усмешку. Ну так вот, — продолжал Тэйлор сладострастным тоном, которым он всегда рассказывал о своих любовных победах, — я пытаюсь взбодрить его вялый член, а он начинает… не знаю, как это объяснить… начинает говорить новыми языками[3]. Он лежал на моей кровати со спущенными штанами и говорил на каком-то непонятном языке. Ничего похожего я никогда не слышал. Это был не испанский язык. И не французский. Вообще не знаю, что это было. И знаешь, что произошло? У меня член опал, а у него встал. — Он оглушительно расхохотался, но скоро смолк. Когда он снова начал говорить, улыбка исчезла с его лица. — Понимаешь, я внезапно немного испугался его. Действительно испугался. Далее не смог закончить то, что начал. Я поднялся и оставил его лежать на кровати с мощной эрекцией и неумолкающим языком. — Он отнял ее стакан и сделал большой глоток. Воспоминание явно взволновало его. На шее у него выступили красные пятна, а глаза блестели. — Ты слышала от него что-то подобное? — Она покачала головой. — Я спрашиваю потому, что вы очень быстро расстались. Вот я и подумал: может быть, какая-то его странность отпугнула тебя.

— Нет. Просто он давал слишком много воли своему члену.

Тэйлор уклончиво хмыкнул, а потом сказал:

— Знаешь, меня ночью часто прошибает пот, и иногда мне приходится вставать в три часа утра, чтобы Клем сменил простыни. Половину времени я даже не знаю, сплю я или бодрствую. И ко мне возвращаются самые разные воспоминания. Вещи, о которых я не думал уже много лет. То же самое и с этой историей. Я снова слышу, как он говорил тогда, словно бесноватый, пока я стоял рядом, весь в поту.

— Тебе это не нравится?

— Не знаю, — сказал он. — Сейчас воспоминания стали для меня чем-то совершенно другим. Я вижу лицо своей матери, и у меня такое чувство, будто я хочу забраться в ее утробу и родиться снова. Я вижу Милягу и думаю: как же я мог не обратить внимания на все эти тайны? А теперь их уже слишком поздно разгадывать. Что значит быть влюбленным? Говорить новыми языками? Ответ один: я так ничего и не понял. — Он покачал головой, и слезы скатились вниз по его щекам. — Извини, — сказал он. — Я всегда на Рождество как-то раскисаю. Не позовешь ли ко мне Клема? Мне надо в туалет.

— Я могу тебе помочь?

— Есть еще такие ситуации, в которых Клем мне по-прежнему необходим. В любом случае спасибо.

— Да ну, что ты.

— И за то, что ты меня выслушала.

Она подошла к Клему и вполголоса, так чтобы никто не слышал, сообщила ему о просьбе Тэйлора.

— Ты ведь знакома с Симоной, не так ли? — сказал Клем, перед тем как уйти, и оставил Юдит в обществе своей собеседницы.

Она действительно была знакома с Симоной, хотя и не очень близко, но после разговора с Тэйлором ей было трудно поддерживать светскую беседу. Впрочем, Симона реагировала на ее попытки с кокетливой готовностью, разражаясь булькающим смехом при малейшем намеке на членораздельную речь и постоянно трогая себя за шею, словно отмечая те места, куда она хотела, чтобы ее поцеловали. Репетируя про себя вежливую фразу, которая могла бы положить конец беседе, Юдит заметила, как взгляд Симоны, плохо замаскированный особенно экстравагантным взрывом смеха, остановился на ком-то из толпы у нее за спиной. Испытав раздражение от роли подставного лица в процессе охоты женщины-вамп за мужчинами, она сказала:

— Кто он?

— Ты о ком? — сказала Симона, суетясь и краснея. — Ой, извини. Там какой-то мужик все пялится на меня.

Взор ее вернулся к обожателю, и в этот момент Юдит ощутила абсолютную уверенность, что если она сейчас обернется, то перехватит взгляд Миляги. Он наверняка был там и предавался своим избитым старым трюкам, коллекционируя взгляды женщин и готовясь атаковать самую красивую, как только игра ему надоест.

— Почему бы тебе просто не подойти и не поболтать с ним? — спросила она.

— Не знаю, стоит ли.

— Ты всегда успеешь изменить решение, если подвернется что получше.

— Ну что ж, я так и сделаю, — сказала Симона и, закончив на этом попытки по поддержанию разговора, унесла свой смех в другое место.