Имаджика

– Каким образом? – спросила Лотти, с новым интересом разглядывая принесенную потоком женщину.

– Он никогда не смог бы передвинуть Ось без помощи своего Отца.

– Но Ось никогда не принадлежала Незримому, – сказала Парамарола.

На лице Юдит отразилось смятение.

– Рола говорит правду, – сказала ей Лотти. – Он, конечно, мог использовать ее, чтобы подчинить себе пару-тройку слабых мужчин, но Ось никогда не была его.

– Но чья же она тогда?

– В ней была Ума Умагаммаги.

– А кто это?

– Сестра Тишалулле и Джокалайлау. Двоюродная сестра Дочерей Дельты.

– В Оси скрывалась Богиня?

– Да.

– И Автарх не знал об этом?

– Даже не подозревал. Она спряталась там от Хапексамендиоса, когда Он проходил через Имаджику. Джокалайлау отправилась в горы и затерялась в снегах. Тишалулле скрылась...

– ...в Колыбели Жерцемита, – сказала Юдит.

– Верно, – сказала Лотти, явно впечатленная ее осведомленностью.

– А Ума Умагаммаги спряталась в скале, – продолжила Парамарола таким тоном, словно рассказывала сказку маленькому ребенку. – Она надеялась, что Он пройдет мимо и не заметит Ее. Но Он решил сделать Ось центром Имаджики, и Его сила заточила Богиню внутри.

Но какая же ирония таилась во всем этом!

Архитектор Изорддеррекса возвел свою крепость, да и всю свою империю вокруг заточенной в плен Богини. Не укрылась от Юдит и параллель с Целестиной. Похоже, замуровав Целестину в подвале своего дома, Роксборо невольно продолжил мрачную традицию.

– А где сейчас Богини? – спросила Юдит у Лотти.

– На острове. Со временем мы будем допущены к Ним, и Они нас благословят. Но это произойдет только через несколько дней.

– Я не располагаю днями, – сказала Юдит. – Как мне добраться до острова?

– Тебя позовут, когда придет твое время.

– Оно уже пришло, – сказала Юдит, окидывая взглядом коридор. – Спасибо за информацию. Может быть, увидимся снова.

Решив идти направо, она двинулась было в путь, но Лотти ухватила ее за рукав.

– Ты не понимаешь, Юдит, – сказала она. – Богини пришли, чтобы спасти нас. Ничто и никто не может причинить нам здесь вред. Даже Незримый.

– Надеюсь, это действительно так, – сказала Юдит. – Надеюсь от всего сердца. Но на всякий случай я должна Их предупредить.

– Тогда нам лучше пойти с тобой, – сказала Лотти. – Все равно в одиночку ты ни за что на свете туда не доберешься.

– Подожди, – сказала Парамарола. – Ты уверена, что это благоразумно? Она ведь может оказаться опасной.

– А разве все мы не опасные? – спросила Лотти. – Ты вспомни, из-за чего Они нас заперли, если уж на то пошло.

2

Идя по улицам города, Юдит уже успела ощутить атмосферу какого-то постапокалиптического карнавала, навеянную зрелищем танцующих вод, смеющихся детей и радужного воздуха, но в коридорах, ведущих к берегу волшебного водоема, это чувство охватило ее со стократной силой. Здесь тоже были дети – девочки и мальчики не старше пяти лет. Они превратили коридоры в площадки для игр, и эхо их мелодичного смеха и радостных криков отдавалось в стенах, которым не приходилось слышать ничего подобного с момента их возведения. Конечно, здесь была и вода. Каждый квадратный дюйм пола был благословен присутствием лужи, ручейка или маленькой речушки; с замкового камня каждой арки струилась прозрачная водяная завеса; в каждой комнате бурлил освежающий родник или достающий до потолка фонтан. И в каждой журчащей струйке жил тот же трепет, который Юдит уже ощутила в принесшем ее потоке: каждая капля этой живой воды была пронизана волей Богинь. Комета поднялась в зенит, и ее ослепительные белые лучи проникали во все щели, превращая даже самую непримечательную лужу в зерцало оракула и вплетаясь сверкающими змейками в струи каждого фонтана.

В блистающих коридорах им встречались женщины самых разнообразных очертаний и размеров. Многие из них, как объяснила Лотти, являлись, подобно им, бывшими пленницами Бастиона или его ужасного Флигеля; другие же просто забрели сюда, следуя инстинктам и течению потоков, оставив своих мужей внизу – живыми или мертвыми.

– Здесь вообще нет мужчин?

– Только малыши, – сказала Лотти.

– Все они малыши, – заметила Парамарола.

– Во Флигеле был один капитан – редкостная скотина, – сказала Лотти, – а когда воды явились нас освободить, он, должно быть, опорожнял свой мочевой пузырь, потому что его труп проплыл мимо нашей камеры со спущенными штанами...

– Знаешь, он так и не отпускал свой член, – сказала Парамарола. – У него был выбор: держаться за член или плыть...

– ...и он предпочел утонуть, – закончила Лотти.