Имаго

 Максим долго гулял по этому миру, так похожему на Реальность, пока не набрёл на крохотный парк, разбитый на вершине холма. По бокам небольшой площадки, с деревьями, посажеными рядами, и поросшей ровно подстриженной травой, спускались улицы, а у подножья холма асфальтовой рекой текла автострада. В центре парка стояла беседка, в ней Макс и встретил рассвет. Бледно-оранжевое светило лениво выползло из-за небоскребов, рождая тысячи маленьких солнц на их зеркальных боках. Морок подошёл к краю площадки, опёрся на чугунное ограждение, наблюдая за просыпающимся городом. Поток машин стал гуще, на автобусные остановки потянулся народ, причём большинство было пожилого возраста. Мужчина едва сдерживал улыбку. «Бабушки... Знакомые лица. За свою жизнь они прошли огонь и воду, переварили все политические дрязги, нянчили детей и внуков... Скажите, на какую такую работу вы ездите на общественном транспорте в семь часов утра в количестве, равном количеству мест в автобусе?» Скорее всего, за всю свою жизнь Максим так и не узнает ответ на этот вопрос. Вскоре в парке показались женщины с колясками, и он ушёл, не желая пугать молодых мамаш экстравагантным видом.

 Прогулка по улицам города принесла облегчение. Очень просто оказалось заставить себя поверить, что он в родном мире, но не лишённый сил, без необходимости скрываться от «костюмов» или сражаться с ними. Вот в этот мир он приведёт Саламандру и Кевина, чтобы показать им на что похожа его родина.

Когда Максиму надоело внимание каждого встречного, Морок решил уподобиться Люку и сменил плащ и чешую на деловой костюм. Незаметно стянув Маревом с лотка свежую газету, он сел на одну из лавочек на городской площади у кинотеатра. Невдалеке собралась группа людей послушать уличных музыкантов: мужчину и женщину. Менестрелей заслоняли слушатели, поэтому единственное, что разобрал Максим, это то, что мужчина держал в руках старую лакированную гитару и был одет в серые потёртые джинсы и льняную рубаху, а женщина - в длинное чёрное платье. Её волосы, цвета вороного крыла, падали на лицо, и она постоянно отбрасывала чёлку рукой. У её спутника волосы тоже были чёрные, но как будто выгоревшие на солнце. Музыкант тренькал по струнам, настраивая инструмент.

 «Сейчас начнётся концерт кошачьей песни», - подумал Макс, закинул ногу на ногу, киношным жестом встряхнул газетой, раскрывая её на первых страницах. Журналисты в этом мире оказались очень расторопными: основным материалом издания была статья о ночном происшествии в клубе «Полнолуние». Прилагалось даже пара тёмных, смазанных фотографий, на которых можно было, хоть и с трудом, разобрать белую тушу оборотня. Из газеты Морок понял, что Люк с товарищем тут давно известны, и ничуть не скрывают своего происхождения. Мало того, они умудрялись ещё и деньги делать на этом. Но часть их средств теперь перекочует к посетителям клуба, так как они, судя по статье, «..решили подать иск за моральный ущерб на полиморфного хозяина «Полнолуния» и его неживого друга..». Макс улыбнулся. Он бы не отказался посмотреть, как будут судить вампира и оборотня за их поведение. То ещё будет шоу.

 Барды начали выступление, и в мысли Максима незаметно прокрались слова песни. Он по-прежнему пытался читать, одновременно всё больше и больше вслушиваясь в сильный мужской голос.

 Твой мир опять застыл средь сумрачных огней,

 Затмила солнце ночь, затмила разум тень,

 Нет чувства смысла, исчезла ненависть и боль.

 Почувствуй пламя, сражаясь за мечту,

 Все тени прошлого ведут свою игру,

 Разрушены мосты, погас огонь забытых звёзд.

 Включилась женщина:

 Вновь ты один всё знаешь,

 Вновь тенью ускользаешь,

 Лишь об одном мечтаешь -

 Забвенье!

 И снова мужчина:

 Твой мир - вечность и пламя,

 Забыт навсегда ты в нём.

 Твой мир - страсть и желанье,

 Объятый огнём!

 Опущен занавес, закончена Игра,

 Но слышен волчий вой, вновь полная луна,

 Твой мир живёт в тебе и сердце жжёт огонь.[i]

 Женский голос повторил припев, а последний куплет уличные музыканты пропели вместе.

Вернув газету продавцу и снова заработав удивлённый взгляд вслед, Максим направился к музыкантам, поющим такие странные песни. Когда он протолкался сквозь сгустившуюся толпу слушателей, там оказалась совсем другие люди, чем он видел в начале. На все вопросы: «где те, другие?» только недоуменно качали головой и просили не мешать. Морок постоял ещё, послушал, но больше не было ничего похожего.

«Ах ты ж, хитрая жопа, серый читер. Опять ты меня к чему-то подталкиваешь, как тогда в таверне, когда я сомневался брать или нет квест на поиск источника болезни Уробороса. Потом это вылилось в схватку за Его Сердце, обретение памяти и изгнание из Игры. На какие рельсы чёртов Демиург пытается меня поставить в этот раз? Думаешь опять песенку спел, и я всё бросил и кинулся задание выполнять?»