Имаго

— Не трогай. Горячий, — сказал я ей, сам не знаю зачем. Не то чтобы она знала значение слова «горячий». Но она знала, что значит «не трогай», поэтому, как хорошая девочка, больше не бросила на подносы и взгляда. — Чтобы получить печенье, тебе придется подождать до обеда. — Она в улыбке вывалила язык — значит, точно поняла, что значит слово «печенье». Думаю, Ремми была ее вторым любимым человеком после меня.

На работе я раздал кофе и объяснил, что сегодня снова буду в полях. Никто и глазом не моргнул, но когда ровно в восемь тридцать подъехал Лоусон, я получил несколько понимающих улыбок. Никто, казалось, не удивился тому, что Лоусон уже знаком с Розмари. Либо никто не понял, что это означало, что он побывал у меня дома. Но когда я вышел за дверь с ним и виляющей хвостом Розмари, Карен улыбнулась мне и одними губами пожелала удачи. Я откашлялся, радуясь, что Лоусон ничего не заметил.

Уже было тепло. Ну, тепло для Тасмании. В утреннем солнечном свете Лоусон выглядел ангельски. Он снова был в длинных штанах, чтобы было удобно преодолевать траву и кусты, походных ботинках, футболке-поло, которая сочеталась с его голубыми глазами, но отсутствие галстука-бабочки разочаровывало. Мы пошли к его «дефендеру», и я притворился, что не разглядывал его вместо того, чтобы сфокусироваться на предстоящем дне.

— Итак, каков план действий? — спросил я.

Лоусон сделал глоток кофе.

— Я бы хотел обследовать участки, где ты видел бурсарию. Те, которые вчера мы обозначили на карте. Три из них я пометил как приоритетные, учитывая их северное расположение. Так что я подумал, что мы можем начать оттуда.

Сегодня я взял с собой сумку с лэптопом и камерой, лопату и пакеты для образцов почвы. Как бы ни приятно было проводить время с Лоусоном, но у меня действительно имелась работа, которую было необходимо выполнить.

Я переставил холодильник в «дефендер», пристегнул Розмари на заднем сиденье и забрался в машину.

— Она пристегнута? — спросил Лоусон, глядя в зеркало заднего вида.

— Ага.

— Она предпочитает, чтобы окно было закрыто или открыто?

Лоусон спрашивал серьезно, но все, что я мог делать, — это улыбаться. В его отношении к Розмари было столько заботы, что у меня в груди стало тесно и горячо.

— Конечно открыто.

Лоусон нашел на дверце нужную кнопку, нажал ее, и мы поехали, следуя GPS, к первому пункту в нашем маршруте. Я бы мог подсказать ему, куда ехать, но мне нравилось, что он проявляет самостоятельность и инициативу.

Мимо пролетали иссушенные пейзажи, Розмари сидела, высунув нос в окно, а я не мог оторвать взгляд от Лоусона и перестать улыбаться.

— Хорошо спал? — спросил я его.

— Да, очень. А ты?

— Тоже.

— Думаю, твои коллеги подозревают, что у тебя могут быть иные мотивы, чтобы сопровождать меня.

— Думаю, ты прав.

Он бросил на меня обеспокоенный взгляд.

— У тебя… не будет проблем?

— Не-а.

— Откуда они узнали? Ты рассказал им обо мне… и о том, что мы делаем? — Его щеки стали восхитительно розовыми.

— Нет. Но ты назвал Розмари по имени, а единственное место, где ты мог встретиться с ней — это мой дом.

Он нахмурился.

— О. Конечно. Прости. Надеюсь, это не поставит тебя в неловкое положение.

— Совсем нет. Сегодня я действительно буду работать, и никто даже не узнает, если вдруг во время обеденного перерыва у меня получится улучить момент, чтобы поцеловаться с одним сексуальным лепидоптеристом.

В этот раз он покраснел основательно: румянец самым чудесным образом спустился с его щек на шею. Закатив глаза, он отмахнулся от моего комплимента.

— Если я когда-нибудь столкнусь с привлекательным лепидоптеристом, то непременно дам ему номер твоего телефона.

Я рассмеялся.

— Поверь, я уже нашел его.

— Это нелепо.

— Если ты хочешь, чтобы я как следует изучил этот новый восхитительный вид сексуальных лепидоптеристов, я буду лишь счастлив.

Он поерзал на сиденье.

— И что это исследование могло бы включать в себя?

Я улыбался, радуясь тому, что он мне подыграл.

— Думаю, в подробном анализе нуждаются сексуальные привычки. Пока что я наслаждаюсь ритуалом ухаживания. Кое-какую сексуальную активность я, впрочем, видел, но изучил ее лишь поверхностно. Но одно могу сказать точно: ничего, подобного этому конкретному экземпляру, я еще не встречал.

Лоусон перевел взгляд с дороги на меня, а затем обратно. Он облизнул губы, и румянец на его щеках стал ярче. Потом он, опять немного поерзав, откашлялся.

— В самом деле?

Боже, такими темпами мы окажемся обнаженными еще до завтрака. Почувствовав необходимость немного ослабить напряжение, я вздохнул.

— Ага. Я подумываю позвонить Дэвиду Аттенборо. (известный телеведущий и натуралист — прим. пер.)

Тут он хмыкнул.

— Я однажды встречал его.

— Дэвида Аттенборо? А ну выметайся!

— Но мы еще не приехали.

Я хохотнул.

— Ты правда встречал его? Где?

— На приеме в Мельбурне. Он оказался чрезвычайно обаятельным человеком.