ИМАГО (Phasis imago)

Копали они часа два. Потом передохнули – и еще часа два. В отрытой (а точнее – вырезанной в теле Листа) яме без труда можно было уместить четырехместную "Сциллу" или парочку "Колибри", предназначенных для сольных полетов. Но не нашли они в итоге, ни "Сцилл", ни "Колибри", ни капитанский бот. Не нашли вообще ничего, ни земного, ни поднебесного. Телескопическая тяга с защелкой осталась единственной чужеродной вещью. Все остальные находки оказались естественными – крошечная, в кулак величиной, нарождающаяся полость, исправно пыхнувшая тем не менее летучим газом, когда Артем ее задел и повредил оболочку. Белесый кокон – гнездо жуков-джаров. Корень акации стоящей в отдалении, и не подумаешь, что тянется так далеко.

Ближе к вечеру, уставший и перемазанный соком Тан, в какой-то момент распрямился, поглядел на товарищей и не терпящим возражений тоном заявил:

– Все! На сегодня хватит.

Утомленный не меньше Артем с готовностью встал с колен. Копать-резать ему до смерти надоело, но к работе его поначалу принуждал азарт кладоискателя, а потом тривиальное понимание ситуации: не будешь копать – точно ничего не отыщешь. Азарт иссяк довольно быстро, а упорство мало-помалу подтачивалось отсутствием результатов и усталостью.

– Хватит, так хватит! – поддержал сказочник и ловко выбрался из ямы.

– Завтра продолжим, – сказал Тан с непонятно на чем зиждящейся уверенностью.

– А есть ли смысл? – усомнился Артем. – Если бы тут что-нибудь было, нашли бы уже, я думаю.

– После битв, бывает, оружие за много шагов от погибших находят.

Порой вообще в лесу, хотя рубятся больше в стойбище и на полянках, – Тан пожал плечами. – Вдруг эта палка отломилась и осталась тут?

– Было бы от чего отламываться, – проворчал Артем.

Скрепя сердце он признал правоту Тана: если бот потерял тягу во время падения и посадки, она точно найдется далеко от самого бота. Однако где искать сам бот? Лес вокруг неповрежденный, к тому же он явно моложе семисот лет.

– А Лист этот старый? Сколько ему годков-то? – поинтересовался Артем.

– Не молодой, – тоном знатока сообщил Дасти. – Лет триста-четыреста точно есть. В самом расцвете.

"Ладно, пусть четыреста, – подумал Артем недоверчиво. – Неужели через триста лет после катастрофы боты все еще летали? И теряли, проламываясь сквозь лес, сервисные тяги? Неужели еще было кому летать на них?"

Нынешний уровень знаний жителей Поднебесья заставлял крепко сомневаться в этом.

Тем не менее, копали они и на следующий день, и еще днем позже, и еще. Всего четыре дня. Сначала проверяли теорию Тана – вырезали яму с другой стороны от полости. Потом отрыли еще несколько, тоже неподалеку. Не поленились, извели несколько агав и закрепили вторично прорубленный вход в полость, а также часть ее внутренних стен, чтобы можно было обследовать этот своеобразный желудок и одновременно плавательный пузырь Листа.

Все тщетно. Более не нашлось ни крупинки, способной заинтересовать землянина-робинзона.

Главное, что Артем вынес из первой внезапной находки и последующих изысканий-раскопок – четкое понимание: впереди много разочарований.

По одному на каждую вспыхивающую надежду. И все их, одну за другой, предстоит пережить, душой и разумом, сердцем и интеллектом, сначала поверив в чудо, а потом осознав, что чуда все-таки не случится.

Вряд ли это будет легко и минует бесследно. Скорее всего, из поисков Артему предстоит выйти другим человеком – в отличие от спутников, которые никаких особых надежд не питают. Точнее, не в состоянии представить последствий появившейся надежды в случае, если она воплотится в реальность. Для Тана и Дасти одиссея с перелетами и поисками всего лишь очередное приключение в Поднебесье, от которого их жизнь кардинально не изменится. Поэтому им легче.

Для Артема все иначе.

В итоге после четырех дней безуспешного рытья и перелопачивания вынутой "породы" (Артем так и не придумал название для плоти Листа – не называть же ее землей или почвой?) работы пришлось свернуть. Артем был мрачен, хотя прекрасно осознавал: шансы на столь быстрый успех мизерны. Они вообще мизерны, а уж на действительно скорый…

Однако хоть и был Артем мрачен, он не злился и не психовал. Разум пока побеждал чувства.

Потом пришлось задержаться еще на день, чтобы выбрать крылья посвежее, поскольку старые подвяли. Оба товарища, чьему опыту не было оснований не доверять, в один голос заявили: на старых лететь уже опасно, надо искать новые. Поэтому прошлись по лесу в поисках кленов, благо их тут росло предостаточно. Выбрали, срезали и довели до рабочего состояния.

На шестой день наконец-то вылетели. Поиск продолжался.

Первый трофей, увы практически бесполезный в смысле возвращения на орбиту, в сложенном состоянии упокоился на дне сумки Артема. Но кое-какую пользу из находки извлечь было все-таки можно: телескопическая дубинка – неплохое оружие. Длинновата, правда, но авось что-нибудь придумается, решил Артем. Зато крепка, титан, не хухры-мухры! Не бросать же?

Артем не бросил. А спутники не возражали – в их положении опасаться гипотетических хранителей больше, чем они уже опасались, было невозможно.