Имам Шамиль

Хозяин встретил их у ворот. Средних лет, высокого роста смуглолицый человек, шагнув навстречу, протянул руку гостям. Трое слуг приняли поводья коней. Дом Гамзата был небогат, но влиятелен. Отец его — Алискендер-бек — был известен в Аварии смелыми набегами на Кахетию. Затем он прославился в Чечне. Со своим отрядом Алискендер-бек примкнул к мятежным силам алтыка-бакского шейха Мансура, поднявшегося против царских завоевателей. Гоцатлинскому беку удалось избежать расправы. Он вернулся в родной аул. Сыну Гамзату Алискендер-бек дал хорошее образование. Восьмилетнего мальчика он отправил в Чох — к известному ученому-арабисту Махачу-эфенди. Двенадцать лет учился Гамзат, из них четыре года у муллы Нура хунзахского. Он изучил арабский язык, философию, теологию, мусульманское право. После окончания учебы Гамзат вернулся в Гоцатль, женился и стал исполнять должность помощника кадия.

Правительницей Хунзахского ханства после смерти мужа стала Паху-бике. Напуганная действиями Ермолова, ханша покорилась русскому наместничеству, чем вызвала недовольство соплеменников. Чтобы упрочить свою власть, по совету близких Паху-бике решила отправить в Тифлис делегацию, дабы обсудить вопрос о субсидии. Возглавлял посланцев старший сын ханши — шестнадцатилетний Абу-Нуцал. В числе делегированных был и Гамзат-бек гоцатлинский. В Тифлисе хунзахскую делегацию арестовали. Однако старшего сына ханши сразу освободили, а Гамзат-бека отпустили только благодаря вмешательству Аслан-бека кюра-казикумухского. Последний убедил Гамзата, что аресту он был подвергнут чуть ли не по указу коварной ханши Паху-бике.

На самом же деле Аслан-бек был зол на хунзахскую правительницу за то, что та отказала ему в руке дочери, выдав ее за сына шамхала тарковского. Гамзат-бек затаил зло на русского наместника и хунзахскую ханшу. Об этом знали устад Джамалуддин-Гусейн и шейх ярагский. Они были убеждены, что Гамзат-бек без раздумий станет на их сторону. С Магомедом и Шамилем Гамзат-бек был знаком по совместной учебе у муллы Нура хунзахского. Прочитав письмо шейха ярагского, Гамзат-бек сказал:

— Я сделаю все зависящее от меня.

Ночь гости провели в Гоцатле. Утром вместе с Гамзат-беком они выехали из села. По мосту через Койсу переехали на левый берег и вдоль русла направились вверх к Цудахару.

Над дорогой громоздились причудливые скалы. Однообразный шум реки печальным напевом замирал где-то вдали. Величавая мрачность каменных громад местами смягчалась изумрудными островками пробивающейся травы и жалкими саклями одиноких хуторов. Но вот показались небольшие низины и пологие склоны гор, на которых зеленели фруктовые сады, а над ними, на вершинах скал, как большая крепость, возвышался старый Цудахар с высокими стрельчатыми минаретами. Только одна пятничная мечеть, окруженная несколькими саклями, была расположена внизу, у подножия, где по четвергам на площади шумели базары.

Четыре всадника не спеша поднимались к аулу.

— Асаламалейкум, — обратился Магомед к сидящим на очаре мужчинам.

— Ваалейкум салам, — ответили цудахарцы, с почтением поднимаясь с мест.

— Не укажете ли дом, в котором живет переехавший из Кази-Кумуха ученый Джамалуддин-Гусейн?

— Почему же нет, не только укажем, но и подведем к нему, — любезно ответил седобородый даргинец и, глянув на сидящего с краю молодого человека, сказал: — Покажи двор Аслан-кадия.

Молодой человек быстро пошел вверх по узкой улочке. Указав пальцем на высокие ворота с железными кольцами под красивой аркой из белого тесаного камня, парень сказал:

— Это дом Аслан-кадия, здесь и живет казикумухский ученый. Слуга кадия, стоявший у ворот, услыхав имя хозяина, вмиг распахнул их, пропустил приезжих. Навстречу гостям выбежали сыновья хозяина, взяли коней под уздцы.

В просторной, убранной коврами кунацкой сидели двое. Когда гости вошли, они поднялись. Первым шагнул навстречу высокий худощавый мужчина лет сорока пяти, с приятными тонкими чертами бледного лица, на котором выделялись длинная борода с проседью и темные грустные глаза; белая чалма, повязанная поверх высокой папахи, делала его еще выше рядом с плотным, коренастым, румяным Аслан-кадием.

— Дети мои! Хвала всевышнему, дарующему радость встречи! — воскликнул бледнолицый. Это был устад Джамалуддин-Гусейн.

После рукопожатий хозяин усадил гостей на ковре.

— В прошлом году мы собирались навестить тебя в Кази-Кумухе, но, как видишь, аллаху было угодно свести нас здесь, — сказал Магомед.

— Мир изменчив, никто не знает, что ждет его завтра — сума нищего или пост правителя, — с улыбкой сказал устад.

— Испытание от владыки миров. Испытуемый не будет оставлен без крова. Мой дом считай своей крепостью, — с почтением обратился Аслан-кадий к устаду.

— Благодарю. Я узнал вас, друзья и ученики мои, ибо храбрые познаются в битве, надежные — в займе и уплате, дети — в беде, друзья — в несчастье, — сказал Джамалуддин-Гусейн.