Имам Шамиль

— Гамзат-бек гоцатлинский и Кебед-Магома телетлинский, — ответил шейх.

— Я бы предпочел Шамиля гимринского, — сказал устад Джамалуддин-Гусейн.

Шейх ответил:

— Гимринец подошел бы по всем статьям — молод, учен, убежденный шариатист, отличный оратор, смел и решителен, но ведь он еще в тяжелом состоянии, и только один аллах знает, каковы последствия сквозного ранения в грудь.

— Я слышал и очень сожалею. Собираюсь на днях навестить его, молю бога о его выздоровлении, — сказал устад.

— Мы не можем ждать.

— В таком случае лучше остановиться на Гамзат-беке, он достаточно учен, более воспитан и менее жесток, чем Кебед, каменное лицо которого холодит душу. Мне кажется, телетлинский Кебед способен заучить то, что преподают, повторить то, что говорят, но претворить в жизнь знания не может. Он не обладает, по-моему, остротой и гибкостью ума.

— Ты прав, — согласился шейх, — не зря я первым назвал Гамзата. Главное в нем то, что он непримиримый враг царя и местной знати, причем вышедший из их же среды. Не говоря уже о прочих достоинствах.

— Ты говорил с Гамзат-беком? — спросил устад.

— Я считал необходимым вначале посоветоваться с тобой, а с ним проще. Если ты одобряешь мое предложение, могу заехать в Гоцатль на обратном пути.

— Ты не сомневаешься в том, что Гамзат даст согласие?

— Даже глупцы не отказываются от власти, а те, что поумнее, стремятся к ней любыми путями.

— Где думаешь созвать съезд народных представителей? — спросил устад.

— В Караде.

— Когда?

— В ближайшее время, до наступления холодов.

Ярагский шейх на обратном пути из Цудахара заехал в Гоцатль, заручился согласием Гамзат-бека на сан имама Дагестана. Вернувшись в Балаганы, он развернул активную деятельность по организации съезда и созыву делегатов.

* * *

В один из дней ранней осени напротив карадинской мечети перед огромным числом съехавшихся на съезд карадинцев ярагский шейх так же, как первого имама Гази-Магомеда, опоясал мечом ислама гоцатлинского Гамзат-бека и благословил на газават.

И вновь склонились головы писарей над воззваниями нового имама и старого шейха. Они писали:

«Единоверцы, зеленое знамя, выпавшее из рук первого имама Дагестана — прославленного Гази-Магомеда, — душа которого вознеслась к чертогам рая, вновь поднято.

Ислам требует от каждого правоверного жертвовать собой во имя владыки миров, чей престол служит основанием закона.

Поистине все мы призваны истреблять неверных, изгонять их побежденными и униженными. Убивайте нечестивцев и отступников. Идите за тем, кто волею аллаха призван стать во главе. Он поведет вас, красноречиво прославляя заповеди святых.

Истинно, неверные и отступники есть существа, преданные сатане. Не ослепляйтесь их многочисленностью и силой, ибо они презренны перед богом. Кто ищет спокойствия и благ в достатке, тот враг посланника аллаха. Не жалейте ни сил, ни средств, ни жизни. Истинно, ваши предшественники, павшие за веру, достигли высоких почестей в раю. Аллах велик, он хороший помощник и могучий защитник.

На газават!»

Полетели гонцы с воззваниями во все аулы Аварии. Стал объезжать Гамзат-бек, как и первый имам, мечети вольных обществ. Наполнил казначей имама — ашильтинский Юнус — сундучок серебром, пожертвованным казне имамата народом.

Возглавил Мардахай группы аварских торговцев, отправленных в города для покупки огнестрельного оружия. Они поехали, несмотря на осенние холода.

Прошла зима.

Дав возможность народу закончить посевные работы и весенние дела, имам Гамзат-бек объявил мобилизацию и сбор в Чумескенте.

Залечив раны, туда явился и Шамиль гимринский. Прежний чин помощника имама по организации снабжения войск и строительству был оставлен за ним.

В Агач-Кале с отрядом русских и своим ополчением укрепился шамхал Абу-Муслим тарковский, возведенный в чин генерала царской службы. Узнав о скоплении сил в Чумескенте, Абу-Муслим отправил срочное донесение начальнику темирханшуринского гарнизона. Он отправил также извещение Ахмед-хану мехтулинскому в верхний Джунгутай о сборе войск второго имама, зная, что Гамзат-бек является личным врагом мехтулинского хана. Абу-Муслим известил также Саид-кадия араканского, Буга цудахарского и Моллачи из Тануса.

Пока силы этих врагов Гамзат-бека собирались в Агач-Кале, гарнизон крепости, состоявший из роты русских солдат, ночью, покинув Агач-Калу, перешел на сторону Гамзат-бека. Солдат этой роты только называли русскими. На самом же деле это были поляки, в основном — офицеры, разжалованные в рядовые и сосланные на Кавказ за участие в восстании Польши против гнета русского самодержавия.

С помощью толмача Гамзат выслушал этих солдат, затем, выстроив свое воинство, представил перебежчиков. Указывая на них, имам сказал: