Имам Шамиль

На Кавказе 100-тысячный турецкий корпус Абди-паши нацелился на Тифлис и Александрополь, но успеха не имел. 19 ноября 1853 года 10-тысячный корпус генерала Бебутова нанес 36-тысячному турецкому соединению тяжелое поражение при Башкадыкларе. Почти в тот же день турецкая эскадра была уничтожена адмиралом П. Нахимовым у Синопа.

Весной и летом 1854 года турецкая армия потерпела на Кавказе новые поражения под Баязетом и при Кюрюк-Дара.

На Черном море перевес оказался на стороне союзников, которые высадились в Крыму, нанесли на реке Альме поражение войскам главнокомандующего Крымской армией светлейшего князя А. Меншикова и осадили Севастополь. Меншикова сместили, отправив генерал-губернатором в Кронштадт, но положения это не спасло.

72-летний Воронцов невыносимо устал от кавказских неурядиц и неразберихи в командовании. Опыт подсказывал, что ничем хорошим это не кончится. 4 марта 1854 года Воронцов занемог и уехал в Германию лечиться на водах.

Сдачу Севастополя он переживал как личную драму: "Сердце мое обливается кровью, чувствую себя заживо умершим".

На Кавказе наступило безвластие. Только через пять месяцев временно исполняющим обязанности наместника и главнокомандующего назначили старого служаку генерала от кавалерии Н. А. Реада, участника Отечественной войны и заграничных походов.

Как оказалось, Воронцов оставил Кавказ навсегда. Только в 1856 году светлейший князь вернулся в Россию, и 26 августа, в день коронации Александра II, получил чин генерал-фельдмаршала. На Кавказ он больше не вернулся. 6 ноября того же года Воронцов умер в Одессе, где ему, как и в Тифлисе, поставили памятник.

НОВЫЙ ПОХОД ШАМИЛЯ

В сложившейся ситуации все ждали, что предпримет Шамиль. Но имам оставался спокоен, как будто объявил нейтралитет на время Крымской войны. В мае 1854 года он получил письмо от своего наиба Магомед-Амина, действовавшего на Западном Кавказе. Наиб сообщал о приближении турецких войск и письмах султана, который надеялся на соединение с войсками имама.

Вслед за тем Шамиль назначил сбор войск в Карате — наибстве его сына Гази-Магомеда.

Одни полагали, что Шамиль двинется на соединение с Магомед-Амином, другие — что пойдет навстречу турецким войскам. Сам Шамиль держал план новой военной операции в строгом секрете. Гази-Магомед, пытаясь угадать замысел отца, осторожно спросил: "В каком направлении исправлять дороги?" Имам ответил: "У хорошего наиба дороги должны быть исправны во все стороны".

Шамиль отправил своих разведчиков на юг, в Закатаны. Они должны были убедить тамошнее начальство, что Шамиль, желая отомстить за прошлогоднее поражение, намерен напасть на Закаталы с огромным войском. В Закаталах начали спешно готовиться к обороне и запросили подкрепления. На помощь им был выслан большой отряд из Тифлиса. Тем временем другие разведчики действовали с той же целью на западе, в Кахетии. Вскоре кавказское начальство получило еще и сообщение лазутчиков о письме Магомед-Амина, приглашавшего Шамиля двинуться в Кабарду для соединения с адыгами.

Замещавший наместника генерал Реад понимал, что у Шамиля не хватит сил действовать сразу в трех направлениях. Но выяснить точные планы имама не удавалось. Вскоре пришли новые сведения из Закатал о готовящемся нашествии Шамиля и движении в том направлении больших отрядов горцев. Это грозило прорывом горцев на соединение с турецкой армией, и большую часть резервных войск Реад бросил на защиту южных границ. Даже когда передовые дозоры сообщили о движении горских отрядов к Кахетии, это сочли ложным маневром, направленным на отвлечение сил от Закатал.

Убедившись, что основные царские войска брошены в Закаталы, Шамиль двинулся на Кахетию. Его лагерь расположился на возвышенности напротив Цинандали, а 15 тысяч мюридов с конницей под командованием Гази-Магомеда и пехотой под началом Даниял-бека бросились к Алазани.

КАХЕТИНСКАЯ ДРАМА

Француженка Анна Дрансе была очарована Грузией. А Цинандали — имение князя Давида Чавчавадзе в Кахетии, в сердце Алазанской долины — показалось ей просто райским уголком. Мадам Дрансе попала в Грузию в поисках хлеба насущного, и устройство в семью князя воспитанницей его дочерей считала подарком судьбы.

Князь был внуком Герсевана Чавчавадзе, министра-представителя грузинских царей при русских императорах в период заключения Георгиевского трактата. Давид был женат на внучке последнего венчанного грузинского царя Георгия XII Анне. Ей теперь было 28 лет, и у них было шестеро детей: дочери Саломея, Мария, Елена, Тамара и Лидия, которая была еще младенцем. Немногим старше Лидии был сын Александр. Вдова Грибоедова Нина Александровна была старшей сестрой князя и обычно отдыхала в Цинандали вместе с родными, но в этот раз судьба ее уберегла. Она, вместе с дочерью Чавчавадзе Еленой, гостила у другой сестры князя — Е. Дадиани, вдовствующей владетельницы Мингрелии.

Июнь 1854 года выдался особенно жарким, и семейство князя оставило душный Тифлис, чтобы предаться неге в родовом поместье.