Имажинали (сборник) (ЛП)

— Как предусматривают Правила в подобных случаях, — ответил священнослужитель.

— Вот этого я и опасался.

— Ну же, что с вами происходит, Габриэль? Вы наконец-то заполучите этого демона.

— И я в восторге; но я беспокоюсь насчет Марго. Она — жертва.

— После зверств, которые она совершила, — нет.

— А дворянчик?

— Это не моя забота. Пусть кому следует наказывает Квентина, если вздумается.

Габриэль передернулся.

— Вы не хуже меня знаете, что ему ничего не грозит! Чего бояться сыну местного сеньера?

Де Марбург уловил аметистовый проблеск, который иногда озарял лицо Габриэля.

— Я вас не понимаю, Габриэль. Лишь Богу пристало право совершать то, на что способна эта женщина; такая сила в руках смертного — чистая ересь, слишком могучее оружие… Что остановит ее?

— Смерть ее мучителей.

— Так давайте же доставим ей Квентина и Валена, и больше не о чем говорить…

Габриэль издал веселый смешок:

— А чем, по-вашему, мы занимаемся?

Конрад Марбургский побледнел.

— О Господи!

* * *

Из головы процессии донеслись пронзительные завывания, тут же отразившийся ропотом страха и выкриками устрашенных солдат. Конрад и Габриэль поспешили присоединиться к Квентину, ошеломленному страданиями своего дружка.

Вален остался в одиночестве, изолированным в круге ужаса, который удерживал солдат на расстоянии. Он держался за лицо и скулил. Его правую щеку пересекала длинная рана — от уха до подбородка и уголка рта, — выставляя на обозрение кровь, плоть и кости. На левой щеке появилась вторая рана, и от крика боли, который она вырвала из молодого мужчины, его кожа разошлась от рта до мочки уха.

Вален наивно пытался срастить раны, стягивая края руками. Новые и новые рваные черты постепенно рассекали все его тело, разрывая в клочья одежду, и превращая его в ошеломляющую массу рубцов и порезов, через которые, казалось, стремительно рвалась наружу сама жизнь.

Сотрясающийся от рыданий юноша больше не находил в себе сил кричать и, истязаемый спазмами, только стонал.

— Сделайте что-нибудь, — прошептал Квентин вставшему рядом с ним Заклинателю.

Конрад повернулся к человеку в шляпе и пыльнике.

— Габриэль, нужно остановить это безумие.

Тот печально качнул головой, а затем сделал незаметный жест рукой. Страдания Валена завершились, и молодой мужчина рухнул на землю, уже залитую его кровью. Позади него стояла Марго, с ног до головы забрызганная алым, наслаждавшаяся делом своих рук. Она не успела закончить с Валеном, кто-то вмешался. Она огляделась, чтобы посмотреть, кто сломал ее игрушку.

Ее взгляд упал на Квентина, и она забыла обо всем остальном. От прелестной голубизны ее радужек, потемневших от безумия, ничего не осталось.

— Квентин, — прошептала она, — мой милый красавчик Квентин… Остался только ты.

— Остановить ее! — заорал нобиль, бегом прячась, как ребенок, за спины Конрада и Габриэля.

Солдаты были в ужасе, но сразу же повиновались, страшно обрадовавшись, что получили приказ к действию. Одни бросились на Марго с обнаженным оружием, другие разрядили в нее арбалеты, но в следующую секунду все повалились на землю, погруженные в магический сон.

Марго не сделала ни малейшего движения. Она с удивлением, казалось, только что заметила присутствие Габриэля.

Конрад с отвращением отпрянул, словно получил пощечину.

— Габриэль… — прошептал он.

Тень священника, не говоря ни слова, возложила руку Конраду на голову. Заклинатель рухнул без сознания. Квентин попытался бежать, но Габриэль оказался быстрее. Крепко ухватив дворянина за плечо, он бросил его к ногам Марго. В знак благодарности девушка одарила таинственного незнакомца свирепой улыбкой.

Крохи света, что проливали ночные звезды, и те постепенно исчезали, пока не осталось ничего. Ни луны, ни звезд, ни надежды. Ничего, кроме черного покрова, посверкивающего сиреневыми искрами магии, исходящей от молодой женщины.

— Как пожелаешь, мой прекрасный любовничек, что мне оторвать у тебя для начала? — спросила она.

Не дожидаясь ответа, она взялась за воротник Квентина и безжалостно подняла его на ноги. Витающая вокруг магия удесятерила ее силы. Марго схватила насильника за промежность…

* * *

Человек в широкополой шляпе бесстрастно слушал крики Квентина.

Рядом с ним появилась Иезавель с исказившимся от досады и гнева лицом. Аметистовое свечение, туманом окутывающее в темноте лицо Габриэля, засияло ярче.

— Только попробуй что-нибудь сделать, и я убью их всех! — предупредила она, указывая на бессознательных людей вокруг.

И Иезавель топнула ножкой.

— Ты смухлевал! — выплюнула она.

— Нет. Марго уже достаточно настрадалась.

— Ты не имеешь права! — перекосилось лицо девочки.

* * *

Впереди них парил в воздухе Квентин, его тело сотрясали судороги; со всех сторон его окружали сферы, из которых били молнии. Каждый раз, когда он терял сознание, Марго волшебным образом оживляла его, кое-как приводила в чувство, а затем, блаженно улыбаясь, начинала все сначала.

* * *

— Особые распоряжения, — ответил Габриэль, указывая в небо. — Всегда можешь обсудить это прямо с ним. Ты можешь потешить себя другой душой, — добавил он, кивнув в сторону Квентина.

— Я хочу именно ее!