Имажинали (сборник)

— Готов принять любое, даже самое радикальное решение, чтобы помешать Соренсенам скомпрометировать себя связью с Далями… Вплоть до убийства беззащитной жертвы — простой наркоторговки, вероятно, той, которая поставляла в “Мост” пыльцу, да? Легкодоступная, и с тобой, разумеется, должна быть хорошо знакома… Орудие убийства: рог из дома Далей, оставленный, чтобы меня привести к ним… И тут же мотив: возможно, что Дали хотели устранить поставщика пыльцы Свену, чтобы укрепить свои позиции при переговорах. И правда хорошо продумано. Ты меня удивляешь, Вальдо, я тебя считала более недалеким. Ты арестован.

Массивный тролль сощурил глаза и огляделся вокруг. Парковка у “Моста” была безлюдна.

— Даже об этом не думай, — предупредила его Тиа, делая шаг назад.

— Напротив, как раз об этом я напряженно думаю, — прорычал Вальдемар. — Уж извините меня, лейтенант. Вы мне всегда нравились.

Огромный телохранитель бросился на нее. Раздался щелчок, и парковка наполнилась светом. Целых три секунды было светло, как днем. Затем, так же внезапно, как и появился, свет исчез, и пустынную автостоянку снова заполонила темнота. Тиа вздохнула и вложила обратно свой солнечный пистолет, поставленный на режим “полдень”.

— Да и ты мне тоже нравился, Вальдо.

* * *

Лейтенант Морчезе в последний раз дружески похлопала по массивному туловищу тролля. Затем она распахнула двери ночного клуба и пошла объяснять Свену, отчего вход в его заведение теперь украшает большая угрожающего вида статуя, одетая в черный костюм.

Феи и автоматы

Сезон 8 (2016)

Бенуа Реннесон Граф и часовых дел мастер

Не выношу неожиданностей, но как тут было сказать «нет»? Вставал тогда вопрос о репутации моего магазинчика, но прежде всего — я ни в коем случае не собирался выводить из себя старого графа. Поэтому я скрепя сердце согласился на его просьбу немедленно отправиться в замок, к одру маленького автомата, который несколько десятилетий назад изготовил мой отец, и который внезапно разладился в то самое утро. Вот отчего я намного раньше времени закрыл часовую мастерскую, даже не предупредив свою молодую жену, а затем сел в присланную за мной графскую карету. Почему его камердинер, вместо того чтобы приезжать за мной, просто не привез этот предмет в мою мастерскую, и отчего такая спешка с его ремонтом? Насколько я знаю, единственную компанию старику в его поместье — большом, уединенном, с видом на город — составлял его камердинер, слуга на все руки. Сильно сомневаюсь, что кого-то из этих двоих особенно развлекает маленькая фарфоровая куколка, которая танцует под позванивающую музыку, играющую в коробочке под ее ногами. Не вижу ничего такого, что оправдывало бы срочность починки такой вещицы, и тем более такого, из-за чего стоило бы нарушать график часовых дел мастера — само собой разумеется.

Граф впал в маразм? Это бы объясняло, почему не видно его экипажа проезжающим по городу, хотя город — важное связующее звено между замком и остальным миром. Никто на это, безусловно, не жалуется. Сколько я себя помню, этот человек всегда вызывал боязнь у местного населения. О нем ходят безобразные истории, в которых он предстает личностью бессердечной и даже кровожадной. Справедливости ради я должен отметить, что его отец имел репутацию не лучше, и вполне возможно, что некоторые преступления, приписываемые последнему сеньеру замка, были совершены его отцом или другим предком в те времена, когда они держали ответ только перед судом своего круга. И тем не менее окрестные жители не поняли бы меня, откажи я ему в услуге. От привычек многовековой вассальной зависимости за каких-то два — три поколения не избавиться.

Карета въезжает во двор. Судя по всему, уходу за садами в поместье первостепенного значения не придают. Граф, запахнувшийся в багрово-красный халат, который слишком велик для его иссохшего тела, ожидает меня на крыльце; он опирается на трость, стоит со склоненной головой и сгорбившись. Остатки его длинных белых волос развеваются по ветру. Боже мой, какое жалкое зрелище! Уже лет двадцать, как я не видел его так близко. Как можно было так неприлично постареть? Вот по крайней мере одно преступление, которое ему можно инкриминировать! И речи быть не может, чтобы я здесь оставался! Решено: забираю автомат, везу его в мастерскую и сразу же усаживаюсь за работу над ним, даже если потрачу ночь. Тщательно отремонтировать, и механизм проработает еще тридцать лет. Мне не хочется числить в своей клиентуре это привидение дольше, чем необходимо.