Имажинисты. Коробейники счастья

Предисловие

Послереволюционная поэзия 1917–1925 годов. Это своеобразный период в литературоведении называют еще «ранним послереволюционным», «ранним советским» и так далее. Своеобразие же его обусловлено как судьбоносными для России и всего мира событиями, так во многом и смещением акцентов в русской поэзии, впрочем, начавшимся еще в 1900-е годы, а именно: заканчивается величественный, освежающий. Но и чуть ностальгический (особенно — Иван Бунин) «серебряный век» поэтического творчества с его обилием имен, что называется, первого ряда.

Итак, революционные потрясения 1905-го года вызвали смятение в творческой среде, а в поэзии расцвел эклектизм, правда, скорее в позитивном значении этого слова. Проявились поэты под знаменами самых экзотических «измов»: футуристы Владимир Маяковский и Давид Бурлюк, символисты Валерий Брюсов и Александр Блок, акмеистка Анна Ахматова, имажинист Сергей Есенин. Но ведь это не скопище многочисленных «дадаистов», имена которых давно забыты! Это Имена с большой буквы, а не те, про которых зло сказал Маяковский: «Кудреватые митрейки». Справедливости ради: столь обиженный пролетарским трибуном Леонид Кудреватых стал добротным русским и советским поэтом, писал хорошие стихи, дожил чуть ли не до 90-х годов, написал замечательные мемуары-воспоминания о том интересном времени, где с большим уважением говорит о своем обидчике. Вот так-то!

…И не один Кудреватых отказался от модных «измов» и стал просто хорошим поэтом в силу данных природой способностей. Очень скоро отказались от постулатов символизма Блок и Брюсов, а какие-такие имажинисты и акмеисты выдающиеся русские поэты Есенин и Ахматова?

И только Маяковский («Мы — иллюминаторы новых городов») последовательно отстаивал свое право отказа от силлабо-тонического стиха и перехода в доминирующую ритмику, где рифма суть логически-смысловой вывод из стихотворной строки. Что ж, имел право, потому и стал Владимиром Маяковским. Резюме: если бог дал поэтический талант, то он и проявится, а всякая групповщина «измов» — это всего лишь детская болезнь, помноженная на специфику эпохи.

В целом в данном отношении и ранний послереволюционный период советской уже поэзии нес в себе черты символизма, модернизма, даже декаденса 1900-1910-х годов. Также шумел в зале Политехнического Давид Бурлюк, демонстрировал приверженность символизму Андрей Белый. и Саша Черный торил свою тропу. Оставались истовые акмеисты и имажинисты. Многих из них каноническое литературоведение относит к поэтам «второго ряда». Как клеймо поставили! И нам приходится открывать их заново.

Ниже мы публикуем стихи двух таких «истовых» имажинистов: Александра Кусикова и Вадима Шершеневича, — это содержание раритетной книжки: А. Кусиков, В. Шершеневич. Имажинисты. Коробейники счастья. — М., 1920.— 19 с. (без указания издательства).

Прочитай, уважаемый читатель, особенно — осваивающий искусство поэтического самовыражения. Стихи печатаются с сохранением орфографии и стилистики тех лет, т. е. до реформы русского языка (1960 г.).

Журнал «Приокские зори» № 4 от 2007 г.

Имажинисты КОРОБЕЙНИКИ СЧАСТЬЯ

Александр Кусиков

КОЕВАНГЕЛИЕРАН Поэма причащения

1.

Полумесяц и Крест,
Две Молитвы,
Два Сердца,
(Только мне
— никому не дано)
В моей душе христианского иноверца
Два Солнца
А в небе одно.

2.

Звездный купол церквей,
Минарет в облаках,
Звон дрожащий в затоне
И крик муэдзина.
Вездесущий Господь,
Милосердный Аллах —
Ля иля иля-ль ла,[1]
О во Имя Отца,
Святого Духа,
И Сына.

3.

Два Сердца,
Два Сердца,
Два Сердца живых,
Два Сердца трепещущих равно.
Молитвенно бьются в моей рассеченной груди,
Вот закутанный в проседь черкес,
Вот под спицами няня. —
И мне было рассказано,
Что у Господа Сын есть любимый,
Что Аллах в облаках. Един.

4.

Разбрызгалось солнце в небе
Лучами моей души,
Надежд моих радужный гребень,
Седину облаков расчеши.

5.