Имею топор - готов путешествовать!

- Весь. - Она пронзила меня взглядом. Обладай он материальной силой, меня - точно вам говорю - пришпилило бы к стенке. Во всяком случае, туман в моей голове окончательно рассеялся.

- И... Значит, вы тот... та, что купила контору Джабара? И общий склад? И обе подсобки?

- Он задолжал побольше вашего. Слесари ждут внизу, сразу после того как вы... уйдете, мы поменяем замки. И чтоб без этих ваших штучек! Я наводила справки и знаю, что вы накоротке с городскими ворами! Так вот: только посмейте, вы меня поняли? - Тонкий пальчик с коротким лакированным ногтем закачался у моей физиономии.

- Позвольте нам забрать хотя бы некоторые вещи...

- Ничего! Ни единой!.. - Она покрутила головой. - Ни единого осколка. Я знаю, что приставы, которых вчера отправили описать ваше имущество, попали в скверную историю! Проще говоря, какие-то темные личности избили их до потери сознания, раздели и сбросили в сточную канаву!

- Что? Не может быть! Что вы говорите! Какая ужасная новость!

- Не прикидывайтесь дурачком, Фатик!

- Но я... - Я развел руками, от чего татуировка вновь открылась. - Харашта - опасный город. Вы знаете, не далее чем позавчера тут был ограблен сам патриарх Атрея Зигмунд Керван! - Я умолчал о том, в каком именно заведении с патриарха стрясли лишний жир. - Надеюсь, с приставами все в порядке? То есть - ну, они... э-э... живы?

Эмоции легко отражались на ее подвижном лице, на сей раз это было неподдельное сочувствие: брови изломились, углы рта опустились:

- Разумеется!

Угу, мне это тоже известно. Джабар хорошо поработал.

- Я оплатила их лечение из своего кармана, и теперь внизу ждет новая судебная команда. И только посмейте... вы поняли? - посмейте прихватить хотя бы швабру, и я вам устрою пышные похороны!

Весь этаж. Контора. Склад. Подсобки. И приставы внизу. А мы думали сегодня убраться без особой спешки, прихватив кое-какие вещи. Джабар успел, конечно, он ведь не пил уракамбас. А я пил. Вдобавок где-то посеял фамильный топор.

Я нахмурился, стараясь выглядеть не слишком свирепо:

- Похоже, вы выставляете нас буквально без штанов, добрая фея.

Добрая фея с готовностью кивнула:

- Теперь я вижу, что вы сами довели свои дела до ручки и не заслуживаете милосердия. И не надо передо мной лебезить!

Лебезить, называя ее "доброй феей"? Небеса! Я закатил глаза к потолку. Женщины без чувства юмора - это особенно тяжелый случай. Глупая - да, истеричная - пускай, но вот когда нет чувства юмора, от такой дамы я улепетываю во все лопатки.

- Ну, э... отдать швабру, не такое уж большое милосердие, леди. Возможно, именно с этим инвентарем я уже сегодня буду искать низкооплачиваемую, постыдную для мужчины работу.

Добрая фея снова кивнула. Золотистые волосы качнулись, и сквозь раздавшиеся прядки выглянуло заостренное ухо.

Эльфийка!

- ИИИХХХ-ХХХУУУ! - Мы подпрыгнули одновременно, причем девушка отлетела к самой двери, легко, как пушинка. Бледные пальцы ухватили воздух за плечом, но рука сразу опустилась. Интересно, что она там обычно носит? Дрессированного крокодила? Говорящего попугая? Или большую пудреницу с зеркальцем?

Интригующий чих повторился в платяном шкафу. Там кто-то завозился, потом раздался громкий стук, и низкий, злой голос проревел:

- Откройте, проклятые идиоты! Я сейчас... о-о-охх, начну буянить! Эркешш махандарр!*

Моему рассудку понадобилось всего пару мгновений, чтобы узнать голос старого друга.

- Олник, минутку! - Я повернулся к девушке и мягко, почти без нервов пояснил: - Мой напарник. Какой-то негодяй запер его в шкафу, а он боится темноты, вообще-то.

Тарабб-бам!

Могучий удар сотряс шкаф. Створка выпятилась. Я рванулся вперед, превозмогая головную боль и тошноту, успел повернуть ключ, выпуская узника.

На пол выкатился короткошеий массивный гном, пахнущий лавандой и перегаром. Волосы стрижены под горшок, бороды нет. Это всегда приводило наших клиентов в недоумение - как это, гном и без бороды. Олник охотно рассказывал, как однажды, спасая детей из горящего сиротского приюта, раз и навсегда потеряв в пожаре бороду. Настоящая история была куда заковыристей. В ней фигурировали две гномши, лживые обещания жениться, обжигающая ревность и флакон магической бурды, называвшийся "растворителем". Страшная женская месть свершилась однажды ночью; с тех пор Олник начал бояться темноты, женщин и магии.

- Кто меня запер - я того убью! - Здоровенные красные ладони звонко расплющили откормленную моль. - Фатик, если это ты... А-а-апчхи-и!

Я молча указал на него пальцем. На груди гнома, прицепленная к пуговице крикливо раскрашенной рубашки, болталась помятая бумажка с такими словами: