Имею топор — готов путешествовать

Дворецкий давал уклончивые ответы, но даже по его умолчаниям я понял, что в доме нет других эльфов. Тем лучше. Я попросил принести что-то пожевать (Олник уже давно самостоятельно шарил на кухне, громогласно сообщив, что он гость и близкий друг хозяев) и заснул в прихожей на диване, с куском пирога в руке.

Утром я проснулся поздно, уже одетым, чесаться не стал, ибо не чесалось, по вилле почти не бродил, ибо повсюду за мной следовали вежливые надзиратели из прислуги.

На второй этаж мне и вовсе запретили заходить, а на вопрос: «Все в порядке у хозяев?» карлики только пожимали плечами. Старый генерал Бренк хорошо вымуштровал слуг. Клинки Гхашш, правда, никто не отобрал, тем не менее я вновь ощутил себя марионеткой. Как-то там поживает девица со стройными ножками? Раны ее поверхностны, уверен, с ней все в порядке. А вот братцу ее — или все-таки мужу? — тому, конечно, досталось, и если он сумеет сегодня разглядеть сквозь заплывшие веки хоть что-то, это будет чудом.

Сам я чувствовал себя не сказать, чтобы свежо, но и ног не волочил. Варвары — они выносливы.

Мой напарник проснулся раньше и пропадал где-то в направлении кухни. Пару раз я слышал его возбужденный голос, сопровождаемый волнами удушливой кахавной вони. Боги, за кахаву он готов брататься хоть с коротышками, хоть с эльфами, поправ вековой антагонизм! Слаб гном, слаб!

Еду мне принесли на подносе — пирожные с земляничным вареньем и заварным кремом, свежие кексы и... полный кахавник распроклятой кахавы. Я чуть не вывернул его на голову коротышки.

Скрипнув зубами, я попросил воды.

Олник явился, когда я запивал последний кекс водой. Вид цветущий, щеки горят, однако что сотворили с мирным гномом невиданный сервис и мерзкий напиток! И главное — он не чихает! Неужели кахава — антидот от эльфийского запаха?

—Твитто, дворецкий, сказал, что у хозяев для тебя разговор!

—Какое совпадение, и у меня для них разговор. Интересно, чей разговор важнее?

—Они примут тебя сразу после купальни.

—Очень мило. Утреннее купание эльфов. Надеюсь, они уже пригласили художника?

—Нет, купальня приготовлена для нас!

Небеса! Однако тонкие намеки толщиной в бревно.

—И, это... — Олник замялся. — Тебя просили предупредить, чтобы ты больше не мазался теми адскими духами, коли они у тебя еще имеются.

—Адскими?

Олник развел широченными ладонями:

—Так мне сказали.

И тут я вспомнил, что обрызгался в подпольной цирюльне гоблинов лучшим одеколоном. Гритт! Когда же она успела учуять, если почти все время была без сознания? Дважды Гритт, я думал, ей понравится! Будь проклято эльфийское обоняние! Будь проклят мой вкус, вернее, его отсутствие!

—Ладно, считай, я услышал. А ты, похоже, готов предать всех на свете за единственный полный кахавник.

—За три, — уточнил мой сияющий приятель. — И еще за пирожные с заварным кремом.

Купальня располагалась в подвале. Вернее, в подвальном помещении, роскошно отделанном розовым полированным мрамором. Мы отмокли в медных надраенных ваннах с горячей водой, которая подавалась по трубам из огромного бака над угольной печкой. Должен заметить, что водная процедура пришлась очень кстати. В предбаннике мы обнаружили, что шустрые карлики подложили нам чистое белье. Мне достались шелковые панталоны оттенка спелой малины — любимого цвета хараштийской аристократии.

Эльфы!

Мы вновь поднялись в прихожую. Там уже маячил Твитто, готовый проводить меня наверх. Я сделал ему знак подождать (да, я люблю вертеть прислугой, которой у меня никогда не было!) и спросил Олника:

—Напомни, какой сегодня день? Товарищ наморщил лоб:

—Пятница, тринадцатое.

—Ой, ё!

—Чего? У нас, гномов, это самый счастливый день в году, ну не считая дней затмения. Но затмения — они бывают редко, особенно в пещерах. А ты к чему спрашиваешь?

—Думаю, где может отираться Джабар по пятницам.

—Ну он же разорен. Значит, у любовницы. Должен же кто-то его утешать.

—Тьфу ты, совсем об этом забыл! Вот что: напяль шляпу, чтобы лицо не светить, и сходи к его единственной любви. Если там его нет, сходи ко второй единственной, ну и потом к третьей, помнишь ту даму с огромным бюстом, который словно незрячие огры лепили?

Олника передернуло:

—Не напоминай! До сих пор в кошмарах снится.

—Вот-вот! Ежели его там нет, значит, он в Ночной Гильдии. Пятничный пароль, надеюсь, прежний — «Подайте убогому!».

—А если он поменялся?

—Тогда тебя вытурят. Но тебе все равно придется туда войти. Кричи, мол, нужен Джабар и точка, разыграй припадочного. В крайнем случае прикинься его внебрачным сыном.

—Найду, и?

—Тащи его сюда, лучше в закрытом экипаже. — Я порылся в кармане и вручил Олнику наименее увесистый из кошельков Охотников. — Будем мозговать пути отхода из города. Скажи, дело срочное, касается четырех человек.

—Одного, вернее.

—О, небо! Хорошо: двух эльфийских особей, варвара и педантичного безбородого гнома. По дороге не пей. Твитто, передайте на улицу — пусть этого гнома выпустят и впустят. Он должен привести важного человека.

Морщинистое лицо коротышки осталось неподвижным.

—Как велит госпожа.

Угу, стало быть, всем заправляет эльфийка.

—Гритт! Но выйти-то он может?