Имею топор — готов путешествовать

Лицо девушки напряглось, рука вновь метнулась к плечу. Великая Торба! Дело принимало дурной оборот. То есть оно и раньше было не очень светлым, но после опрометчивой реплики гнома мы стремительно скатились в такое место, где восходит только черное солнце. На всякий случай я загородил товарища своим телом.

—Мой напарник, Олник Гагабурк-второй[3], сын Джока Репоголового из Зеренги. Олник, познакомься, это новая владелица нашей конторы и вообще второго этажа, даже того чулана, где Элидор держит раскладные койки. Скажи «привет», дубина! — Я отчаянно жестикулировал за своей спиной, одновременно доверительно глядя на девушку. — Манера поведения моего приятеля слегка шокирует, леди, но поверьте, в душе он добрый малый и сейчас за все изви...

Я прервался, ибо за моей спиной родился новый гро-моподобный чих. Потом Олник звучно поскреб в затылке и изрек:

— Да ведь это аллергия! Мой нос учуял эльфку!

Эльфку? Эльфийку? Аллергия? О боги, как я мог про это забыть!

3

Я вдруг ощутил настоятельную потребность слинять куда-нибудь подальше, ибо перворожденная посмотрела на меня таким пронзительным взглядом, что... Обвинение и детская обида, вот что сквозило в ее глазищах.

Я бы сказал, что от волнения у меня пересохло во рту, если бы там не было сухо еще с ночи.

Олник, друг мой, когда-нибудь я тебя утоплю!

Эльфийка! Так вот, значит, откуда у девушки такое... м-м-м... деликатное телосложение.

Минутку, я кое-что проясню насчет эльфов, чтобы вы яснее представили себе ситуацию в целом.

Так вот, среди них выделяют три, э-э, группы. Оседлые культурные, не совсем культурные кочевые (эти разъезжают на фургонах, играют на музыкальных инструментах, поют, немного гадают и воруют лошадей), и наши, местные, «чащобные эльфы», что населяют юго-западные отроги Галидорских гор. Последние известны в Хараште как «бич божий», «паскудники» и еще под десятком нелестных прозвищ. Больше ста лет назад их привел в горы какой-то духовный лидер, расселил в анархические коммуны, после чего благополучно скончался, кажется, от укуса горного клеща. Лишенные пастыря, эльфы удивительно быстро одичали, всего за полстолетия утратив весь шик, красоту и загадочность, присущие Дивному народу. Возможно, виной тому были анархические убеждения, или неупорядоченность быта в сырых пещерах, поразившая почти всех эльфов радикулитом, чахоткой и разными видами лихорадок. Короче говоря, лютни сменили барабаны, шитые золотом одежды — шкуры горных баранов, луки тонкой работы — грубые копья, а мудреные чары превратились в плохо действующие ругательства. Певучий язык оскудел, характер безнадежно испортился; доминирующими чертами в нем стали надменность, агрессия и ксенофобия, в том числе и к своим благополучным собратьям. Вульгарные дикари — вот кем стали чащобники. И вот уже вторую сотню лет, как они обеспечивали крестьянам в Долине Харашты полный комплект неприятностей, доходя иной раз в своих набегах до стен нашего города. Пища, рабы, предметы обихода, алкоголь — этим скрюченным мерзавцам годилось все, что можно отобрать и унести. Синдики Харашты не раз пытались выбить их из горных ущелий, но куда там! Хитроумные ловушки, узкие тропы и привычное отсутствие взаимодействия (на человеческом языке это называется: «Пусть они идут первыми, а мы прикроем с тыла!») между армиями синдиков делали чащобных эльфов неуязвимыми.

В конце концов, хараштийские картографы начали обозначать ареал обитания чащобников кровавыми пятнами с подписью «Эльфы! Опасно!», а синдики, по слухам, согласились выплачивать эльфам дань, что, впрочем, не уберегало земли Харашты от набегов. Вот так и вышло, что чащобные эльфы бросили тень на весь эльфийский род, по крайней мере, в хараштийских пределах, а крестьяне могли устроить самосуд любому эльфу, попавшему им в руки. Кочевые эльфы проезжали Долину Харашты, устраиваясь на ночлег вдали от деревенек. Что касается оседлых — в нашем мире всего одно эльфийское королевство, это Витриум у границ несчастной империи Фаленор — то они случались в Хараште, хм, мельком.

Нет, если у оседлого или кочевого эльфа есть деньги, в городе с ним будут иметь дело, хотя остроухому придется держать ухо востро и, разумеется, не забредать на любой из базаров Харашты. Там, если излагать события предельно сжато, может случиться следующее: крестьяне-узнавание-отрезанная-голова-мы-не-плохие-люди-но-поймите-нас-тоже-шнок-пни-эту-башку-и-позови-маму-будем-праздновать.