...Имеются человеческие жертвы

—   Ты что имеешь в виду? — как будто насторо­жился старый знакомец. — Ты откуда знаешь про долг?

—  Не понял? — удивился и Денис. — Разве что- то не так?

—  Значит, тебе сказали?

Боясь попасть впросак, Денис молча кивнул.

—   И у Романа ты уже был?

И Денис снова, чтобы не обмишулиться, как-то неопределенно махнул рукой.

...Еще два раза он приезжал электричкой на станцию Машкино, километрах в тридцати от Степногорска, где они собирались на платформе в услов­ленный час, а после тряслись еще минут пятнадцать на автобусе, пока не оказывались на месте. Лагерь находился в живописной лесистой зоне, за высоким зеленым забором, вроде тех, какими огородились высшие московские сановники у себя под Архан­гельским, в Барвихе, Горках, Жуковке и многих других райских уголках, еще в незапамятные ста­линские времена отданных под дачные поселки со­ветско-российского истеблишмента.

И все повторялось — занятие по физподготовке, тренировки, пятикилометровый кросс по замкнуто­му маршруту. Огороженный участок занимал не­сколько гектаров, так что было где и разгуляться, и разбежаться. Денис работал, пыхтел, боролся и не задавал вопросов. А после занятий, при возвращении в город, уже в автобусе, как и другие, получал когда двадцать долларов, когда стотысячную бумаж­ку. И только перед возвращением с четвертого заня­тия он, наконец, узнал, среди кого оказался и кто такой этот Роман, чье имя время от времени мель­кало в разговорах и произносилось вполголоса.

Распаренный, с «кипящими» мышцами, будто искрящийся силой и здоровьем, он крутился на перекладине, когда к снаряду подошли и замерли неподалеку двое — уже знакомый Денису старший ассистент университетской кафедры физвоспитания Нелюбин и длинный жилистый малый в матерчатом камуфляжном кепи военного образца и темных очках.

О чем-то переговариваясь, они смотрели, как он выполняет силовые упражнения и крутит «солныш­ко». Но вот Денис совершил соскок, неплохо при­землился и, чтобы выровнять дыхание, побежал в сторону барака. Но тут его окликнули:

—   Грязнов!

Он обернулся и подбежал к ним. Они стояли и ждали его, как командиры подчиненного.

—  Привет, Денис! — поздоровался Нелюбин. — Вот тут с тобой пообщаться хотят...

Еще жарко и глубоко дыша, он повернулся к человеку в очках и кепи.

—   Неплохо оттренирован, — одобрительно кив­нул тот, не представившись. — Я бы даже сказал — просто отлично! Я бы даже сказал — слишком хоро­шо. Ведь ты же, кажется, в армии отслужил, так? Так что мог догадаться: здесь у нас порядки воен­ные, все без дураков, и режим секретности соблю­дается. Тебя ведь предупредили?

—  Предупредили... — кивнул Денис. — Правда, я, будь здешним командиром, за такую секретность отдал бы под трибунал.

—  Это почему же? — склонил голову набок этот худощавый, но, видимо, очень сильный парень, ко­торому Денис дал бы лет двадцать пять, а может, и побольше.

—   А потому, — ответил Денис, — что нельзя тас­кать на такие объекты кого попало и с ходу показы­вать, что и как. Вот меня же затащили...

—   А вот о тебе и разговор, — заметил собесед­ник. — Есть сомнения, кто ты и откуда вдруг взял­ся. Уж не внедрен ли ментами? А может, из ФСБ?

—    Так... — сказал Денис. — В эти игры мы уже отыграли. Вы меня сами затянули, заманивали, как девку в номер. А коли так, прощайте. Я-то думал, серьезные мужики, настоящая организация, а не лягушатник... За Россию, блин, они выступают! Смехота! В общем, все!

Оба смотрели на него, словно ждали чего-то. Но Денис молчал.

—   И куда ты пойдешь? — спросил длинный в очках. — Мы тебе уже столько показали... Тут, как говорится, вход рубль, а выход — два. Да и выпла­тили тебе денег...

—   А ведь я как чувствовал, — засмеялся Денис. — Пальцы веером, а взаправду — шелупонь. Я уж тертый, парни, и юрист как-никак. Так что вот ваши баксы, все до одного, в тех же самых бумаж­ках. И засуньте их себе... А касаемо России знай­те — из-за вас вот, из-за мелких таких, все и вышло с Россией.

И он бросил им под ноги все полученные от них американские и российские купюры.

—  Видал, каков сибиряк? — улыбнулся Нелюбин. — Я ж тебе говорил, с ним не пошутишь...

Но Денис уже шел от них широким шагом, не оборачиваясь, хотя и твердо знал, что уйти все равно не дадут. Они и не дали. Нелюбин догнал его, по своей привычке положил руку на плечо.

—  Кончай, Денис! Ты нас тоже пойми. И не так мы просты, и «наезд» твой не по адресу. Ты нам правда нужен. Нам вообще такие люди вот как нужны!

Тут нельзя было переиграть, пережать. Он круто повернулся к ним:

—  Баксы баксами, они, конечно, на каждом углу

не валяются, но я пришел сюда не за бабки нани­маться. Чтобы делать дело, надо верить друг другу...

—  Тогда вот что, — сказал парень в темных очках. — Чтобы ты нас больше не держал за лягу­шатник, ознакомься-ка с документом, прочитай и подпиши.

И он достал из болтавшейся на боку офицерской планшетки лист бумаги и шариковую авторучку. Они были вдали от бараков, под высокими соснами. Денис присел на корточки на блатной манер и под­нес к глазам листок.