Имена

Дома, первым делом, Гоша убрал героин в стол. Разделся и пошел в ванну.

«Может быть, я и сам кажусь кому-то такой же точно желтой стрелой, упавшей на скатерть. А жизнь — это просто грязное стекло, сквозь которое я лечу. И вот я падаю, падаю, уже черт знает сколько лет падаю на стол перед тарелкой, а кто-то глядит в меню и ждет завтрака…» — прочитал Гоша, сидя в еще не наполненной ванне.

После трехчасовой ванны он постелил чистую постель, чего не делал с тех самых пор, как стал жить один. На самом деле Гоша обожал запах свежевыстиранного белья. Это запах из чужого детства. Запах свежести и женской невинности.

«Он повернулся и пошел прочь. Он не особо думал о том, куда идет, но вскоре под его ногами оказалась асфальтовая дорога, пересекающая поле, а в небе у горизонта появилась светлая полоса. Громыхание колес за спиной постепенно стихла, и вскоре он стал ясно слышать то, чего не слышал никогда раньше: сухой стрекот в траве, шум ветра и тихий звук собственных шагов.»

Закрыв книгу, Гоша не спал еще очень долго. Коротенькая повесть подарила ему впечатления до самого утра.

[8]

Встав рано утром, Саша сел за стол, достал из нижнего ящика стола белые листы бумаги. Взял ручку и написал вверху листа.

«Последнее письмо»

Встал со стула. Подошел к окну. Одинаково одетые мужчины и женщины чистили снег лопатами.

Саша вернулся за стол и начал быстро покрывать белую гладь бумаги мелкими буквами.