Читаем Имена любви полностью

Имена любви

подступает отвагаот стакана в рукепочему мы однаконе такие как всена дворе непорядоки в башке без вождягде любовь не подароктем нежнее враждавместе в пажеский корпуспосле порознь в тобольсккаждой розге покорностьс кровью всосана в мозгно насупим суровоесли стяги победили в доску серегаили в землю ахмедэтой генной пружинеиз родительской тьмыненавистны чужиене такие как мызапугаем погонейопознаем в лицоа ушел так полонийдвести десять и все

«погоди придет пора…»

погоди придет порачем судьба не шутитбудет полон дом добрано ума не будетбудет в детской визг и шумрубль к копейке ляжета вот если нужен умон-то и не нажитсолнце есть и есть лунакосточки в скелетено похоже что умапросто нет на светевожаки ведут без глазпо пустыне стаюно в отличие от вася об этом знаюпотому что я уменили что-то вродераз тому других именне сыскать в народежалко в доме нет добраи в кармане тонкопотому что жизнь добрак дуракам и только

«кормчий чьи кошки серы а бурки сивы…»

кормчий чьи кошки серы а бурки сивызодчий вселенной качеством жиже среднейголову выдал такой стенобитной силычто прошибет любую кроме последнейкость черепная свербит очевидно скороночь ниспадает когда эти бурки серытак учредил зачинщик всего разговорадискурса то есть в котором сегодня все мывот на безмозглый подвиг ползком до светазвезды в параше узники в храп по нарамразве всерьез устоит последняя этаесли с разгона и брать боковым тараномлоб голове наголо поднимая ставкусерую кошку с дороги сивую буркуесли в конце разбегусь по бетону всмяткумне подниматься но до пизды демиургуслаб капитан который не в дискурсе ротысладко гордыне где напослед воспарилазаподлицо со следами соплей и рвотыраз от последней мысли нет аспирина

«природа пригорода ночью…»

природа пригорода ночьювся обморок и детский страхсквозь дым и трескотню сорочьюявляется в последних снахрезвы условные младенцыв лесах от клязьмы до невыгде нынче дачные владельцыподчас фактически не мыдавно не в должности ребенкавлюблен однажды или пьянвсе кажется что шел недолгоот прежних елей и полянвсе под гору валун танталав тот ископаемый июньгде пел гандлевский вполталантапокуда весел был и юниз городов где вдруг умолклипроснуться или умеретьв ландшафт как левитан у волгив лесу кондитерский медведькогда в ольшанике увязлив палатке дуло и теклоно за чертой советской властией были путники никтолишь помню что везде погодана водку редкие рублиогромный дождь в конце походакак шумный обморок внутри