Имена мертвых

— И то хорошо. — Аник, нахохлившийся было, остыл. — Теперь дело. Я возьмусь, но в виде исключения, учитывая обстоятельства. Под твою ответственность, договорились? Мне нужна позиция — потише, побезлюдней, и чтобы маноанцы вышли на меня.

— И где я найду такую?! — возмутился Клейн.

— Где хочешь. Я специалист, и у меня есть профессиональные капризы. И еще — все детали мы должны согласовать сейчас, чтоб больше не встречаться. После акции я должен отъехать часа на два, на три.

— Куда?

— Мне будет контрольный звонок в голову, надо его поймать. Потом объясню.

Они развернули карту Дьенна, вспомнили и обсудили по ней всяческие переулки. Когда выбрали объект, Клейн поехал осмотреть его на месте, а Аник — на вторую квартиру, записанную на Клауса Люмерта.

Это было дешевое жилье на одной из темных улочек Монгуардена. Зачем ее снимал сьер Люмерт, домовладельца не тревожило; квартиросъемщик платил в срок. Свой ключ от подъезда; можно без хлопот водить подружек.

Насвистывая нечто минорное, Аник выкатил из кладовки увесистый ящик вроде сундука на колесиках, отпер замок на крышке. Винтовка? нет, велика и тяжеловата. Он вынул длинный футляр, похожий на большущую готовальню, откинул крючочки.

Не любимый К-96, но его ближайшая родня. Модель 1899 года с трехсотмиллиметровым стволом. Не то макси-пистолет, не то мини-карабин. Десять выстрелов в магазине. Приставной двадцатиместный коробок был бы надежней… для тех, кто в себе не уверен.

Телефон промолчал в условленный срок; значит, Клейн убедился, что позиция в порядке.

Уложив инструмент, Аник сел к зеркалу, заглянул себе в глаза.

— Неохота? — негромко спросил он опытного забойщика, что смотрел на него из прозрачной глади. — Пушка — не жена, а схрон — не дом… Гнусная у тебя профессия, Аник. Но за нее тебя и подняли из ямы, верно? будь ты цветовод — так и остался бы в земле.

Парик, накладные брови и усы, очки. Надев голубую блузу колоколом, потрепанные джинсы и потертые ботинки, он осмотрел себя и подмигнул:

— Здравствуйте, я — Джон Леннон.

Закинул на плечо брезентовый ремень этюдника и вышел.

Спускаясь по лестнице, он бормотал под нос стишок из «Речных заводей» Ши Найаня:

Он изменил свой прежний вид,
Он изменил черты лица —
И все же, крова не найдя,
Скитаться должен без конца.
Обрезал волосы свои
И брови черные остриг —
И все же должен убивать,
Как раньше убивать привык.

* * *

От Авторемонтного Ана-Мария ехала трамваем № 13, постоянно чувствуя затылком взгляд терминадо, тенью следовавшего за ней из Мунхита. Никогда она не была столь беззащитной и обреченной, никогда ее так не тяготили ожидание и темный гнет неизвестности, и ни разу прежде время не превращалось в такую растянутую, до предела напряженную струну. «Не смотреть назад и по сторонам. Не глядеть на часы. Казаться рассеянной и беззаботной — как это тяжко! Скорей бы случилось хоть что-нибудь, лишь бы кончилось это мучительное наваждение!..»

Остановка «Площадь Аркераль». В этой части «Азии» она всегда бывала проездом. Треугольная площадь, откуда рельсы разбегаются в три стороны и куда с трех сторон вливаются автомобили. «Вперед неторопливым шагом, я никуда не спешу…» Сомкнутые темно-серые дома стояли стеной; казалось, площадь и сходящиеся к ней проезды выдавлены скупым резцом в сплошной массе домов, но давление камня в краях узких прорезей так велико, что края постепенно сближаются, заставляя людей и машины сжиматься на тротуарах и проезжей части.

Поворот направо. Переулок Белер. Здесь надвигающийся камень торжествует — переулок едва двухрядный, стиснут старыми шестиэтажными домами настолько, что тротуары не шире двух метров. В плотных рядах сплошной застройки странно, затравленно выглядит скверик — жалкая ниша между домами, с переулка закрытая чугунной оградой.

С площади Белер — это тупик, чей торец — фасад грозного на вид восьмиэтажного офиса с массивным, закругленным вверх козырьком над входом, украшенным крупной выпуклой надписью: «Муниципальная компания „Дьеннские электросети“»; окна офиса закрыты серыми ребрами жалюзи. По правую сторону — автостоянка, ограниченная желтой линией; машины здесь теснятся «елочкой». На левой стороне, ближе к площади — каффи «Риголетто».

Как было условлено, Ана-Мария зашла в каффи со стороны Аркераль и увидела Клейна; он с аппетитом уплетал бифштекс и, не переставая жевать, кивнул ей.

— Будешь есть? я угощаю.

— Не хочу. Никакого желания.

— Лучше закуси, а то мне неловко. Хочешь салат? одна зелень, никаких калорий.

За витриной каффи прогулочным шагом прошел Леандро, бросив на закусочную равнодушный взгляд. Отшагав по Белеру метров с полсотни, он завернул в телефонную будку и, посматривая назад, вызвал Северо по «уоки-токи».

— Это один из них… ты видел?