Имена мертвых

— Не хотите кофе или чаю? — предложил Герц. — Может быть, вы проголодались?

— Нет, — Людвик быстро опустил взгляд, — я не совсем в форме, меня тошнит. Врач советовал поголодать денек, но от некрепкого чая с сахаром я бы не отказался.

Людвик взял в руки горячую чашку, вдохнул терпкий струящийся пар и ослабел.

— Вы правильно поступили, что выгнали ее вон, — исподволь заметил Герц, помешивая ложечкой сахар. — Снотворные, конечно, сильные, но вам не только поэтому плохо.

— На что вы намекаете?

— Приход мертвого не может действовать благоприятно. У южных славян существовало поверье о мертвецах, пьющих кровь у близких, пока те сами не становились такими же. И целые селения превращались в упырей.

— Вы говорите о вампирах? Это несерьезно и, по меньшей мере, ненаучно. Литературные фантазии.

— Графа Дракулу не Брэм Стокер выдумал. Он обработал легенды, бытовавшие в народе. Простые люди встречали таких выходцев из иного мира в колья.

— Вы утверждали, что вернули Марсель, сочувствуя моим переживаниям, а теперь делаете все, чтобы не допустить нашего сближения и примирения. Но я отец Марсель, и я не оставлю ее.

— Надеюсь, вы понимаете, коллега, что возврата к прежней жизни не будет: ей придется сменить имя, она не сможет жить с вами вместе — ее же могут опознать соседи; пойдут пересуды, кривотолки…

— Я не боюсь сплетен. О бумагах придется позаботиться вам, профессор, — у меня нет необходимых знакомств, а вот на встречах я буду настаивать.

— Поймите, сейчас она для вас опасна. Может быть, потом…

— Что значит «может быть»? а может и не быть?

— Я не хочу открывать все мои достижения. Достаточно сказать, что эксперимент не завершен. Воплощение — не единовременный акт, у них другое тело, они живут периодами… Это только начало, и порой очень трудно предугадать результат…

— Профессор, — голос Людвика окреп и прозвучал довольно резко, — вы хотите украсть мою дочь, создать себе семью; вы не учитывали ни моих чувств, ни интересов. На старости лет…

— У меня есть семья, — надменно ответил Герц, — но в силу целого ряда причин я вынужден жить отдельно от нее. Мой работе помогал мой талант, дар, полученный от предков, и я прожил бы жизнь зря, если бы не передал его. Я не мог допустить прекращения рода. Дети — наше семя, которым мы засеваем ниву жизни. Поэтому вы так боретесь за свою дочь. Не я, а вы стали одиноки. Должен вас огорчить — внуков вы не увидите. Воскресшие бесплодны.

— Значит, Марсель будет жить у вас.

— Пока — да.

— Я не позволю отнять у меня дочь!

— Кажется, я сказал даже больше, чем достаточно. Будьте разумны и терпеливы, как подобает взрослому человеку. Выждем время. Наши дети покидают нас и уходят в большой мир, чтобы потом вернуться другими, самостоятельными людьми. Дайте ей стать собой — не держите ее. Она научится правильно распределять силы, обретет уверенность, и вы сможете с ней общаться без вреда для вас обоих. Поверьте мне — она придет. И я не буду удерживать ее.

— Тогда, — по-деловому заговорил Людвик, — позвольте предложить соглашение. Я не буду настаивать на личных встречах, но как отец я не хочу оставаться в стороне. Я намерен принять участие в судьбе Марсель. Я не стану контролировать ваш эксперимент и требовать от вас отчетов, пусть порукой будет ваша научная этика. Также я не буду вмешиваться в вопрос… э-э… натурализации Марсель. Но образование ее оплачу я. И еще — Марсель была наследницей деда Джакомо. После ее смерти доля перешла ко мне. Когда Марсель получит документы и обретет официальный статус, я передам ей эти деньги. Я не допущу, чтобы она была зависимой и чувствовала себя обязанной вам и только вам. И при этом я буду присутствовать лично.

— Будем считать, что мы договорились. — Вааль снова прикрылся отчуждением, как улитка — створками раковины.

Они встали. Но что-то еще, невысказанное, витало в воздухе.

— Я могу увидеть Марсель?

— Это невозможно.

— Тогда скажите ей, что я… — Людвик замялся. Нелегко говорить о своих чувствах через посредника, — что я люблю ее. Люблю и жду по-прежнему. И вот еще…

Людвик нагнулся и вынул из пакета смешную игрушку — потертую розовую пантеру. Длинные лапки развернулись и повисли. Одно ухо у зверушки было оторвано и потеряно.

— …передайте ей. Она не расставалась с ней — это память о детстве.

— Спасибо, — серьезно ответил Герц. — Я уверен, мы сможем понять друг друга.

Они молча обменялись рукопожатием. Слабая кисть Людвика утонула в мощной ладони Герца. Когда соединенные пальцы разомкнулись, с ладони Герца сорвалась искра и больно уколола Людвика. Он невольно отдернул руку.

— У вас сильный потенциал…

— Статическое электричество. — Герц спрятал улыбку.

* * *

Едва отоспавшись и не отдохнув как следует, Тьен с утра опять впрягся за срочную почту. Поездок было немало, но больше коротких, не дальше Баллера. Нос как заложило со вчера, после прогона в Хоннавер и обратно, так и сегодня не расклинило — когда ты не в закрытом шлеме, волей-неволей таранишь носом встречный воздух, а он то сырой, то холодный. Им же, носом, и дышать приходится, шарфом до бровей не обмотаешься.