Имена на поверке

Ни сказки нету, ни песни,
Никто не расскажет о том,
Как был ты расстрелян, ровесник,
При матери, под окном.

И жил ты и умер как надо.

А там, где упал ты, теперь
Лишь шорох заглохшего сада
Да глухо забитая дверь.

И мне бы и просто и строго

Пройти по дорогам земным,
И мне пусть приснятся в тревогах
Мальчишески-ясные сны.

И пусть упаду, не изведав,

Как ветер над миром прошел,
Как тяжко колышет победа
Знамен пламенеющий шелк.

И мне б, умирая, сквозь роздымь

Следить, как на запад прошли
Такие хорошие звезды,
Последние звезды мои.

А ветер все круче и круче

Встает над моею страной,
Веселые майские тучи
Проносятся стороной.

И мне бы сквозь горечь бурьяна

Услышать большую грозу,
Услышать, как в пыльные раны
Колючие травы ползут.

И жизнь, проходящая мимо,

И грудь просверливший свинец
Мне станут ясны нестерпимо —
И пусть это будет конец.

Апрель 1938 г.

«Горькие и высохшие травы…»

Горькие и высохшие травы,
Камни под копытами и мухи,
облепившие у раненого рот…
Мы тогда рождались только,
Изредка отцы к нам приходили,
Ставили винтовки в угол
И руками, от которых пахло
Порохом, окопною землею,
Осторожно подымали нас.
За окном команда раздавалась,
Ржали кони, тяжкою походкой
Люди проходили умирать.
Ветер над убитыми да песни,
Пыль на сапогах, да слава,
Да тысячелетние дороги,
По которым некуда идти…
Так в тифу, в бреду и в детском плаче,
В переполненных убитыми окопах
И в зрачках безумных матерей, —
Так она рождалась, наша правда,
В боли, в судорогах — и этой правде
Никогда, нигде не умирать!

Октябрь 1938 г.

Лаокоон

Полуоткрытый рот и тело, как струна,
Готовы плакать и кричать от боли,
А ты молчишь, и гордость спасена.
Но кто тебе молчать позволил?
Пока ты здесь, пока ты небо видишь,
Пока еще ты только человек,
От боли, от стыда и от обиды
Ты можешь плакать, грек.
Потом возьмут продолговатый камень,
И на века оставленный резцом,
Пустыми и холодными глазами
Ты будешь нам смотреть в лицо.
Пусть так же обойдется жизнь со мной,
Чтоб помнить: боль была, и тучи плыли.
А дальше — ночь. А дальше — все равно,
Холодный мрамор иль щепотка пыли.

Май 1939 г.

Во славу твою