Именами вашими стоим

Щербаков, обмакнув перо в чернильницу на мгновение задумался, а потом мелкими ровными буковками дважды написал на бумаге «служить верно и нелицеприятно». Перо, подточенное без заусениц, выводило чисто и не брызгало.

Оставшись довольным своей работой, Василий Степанович посмотрел на Христиани.

– Курганы те людишки раскапывают, и всё, что там находят, растаскивают. Золотые вещицы продают перекупщикам.

– Запретить!

Тяжёлый кулак Ивана Семёновича громыхнул по столешнице.

– Прикажете возле каждого холма по солдату поставить?

Они встретились глазами и так смотрели несколько секунд, не уступая друг другу.

– Прикажу, поставите!

Христиани повернулся уходить, но, задев широким обшлагом рукава лежащую на самом краю стола какую-то книгу, уронил её на пол. Это была «Обстоятельное наставление рудному делу» президента Берг-коллегии господина Шлаттера…

На этом месте позвольте мне, уважаемый читатель, прерваться для того, чтобы в повествовании появилось ещё одно лицо, чья роль в истории Колывано-Воскресенских заводов весьма значительна и переоценить которую невозможно.

Глава 4. Чарышская экспедиция Ивана Ползунова

Как только последняя четвёртая свая, выровнявшись, встала на своё место, унтершихтмейстер Иван Ползунов, с берега наблюдавший за работой, громко скомандовал.

– Забивай!

Два здоровенных мужика, Клим Прокудин и Ефим Незнамов, стоя на закреплённом плоту, надсадно вскрикивая, с оттяжкой в очередь застучали тяжёлыми молотами по белесому распилу выступающей без малого на сажень из Чарыша сосны. Речное дно, сопротивляясь глубинными валунами, нехотя поддавалось, уступало человеческому напору, впуская в себя остриё сваи.

В этом месте, где Чарыш делает крутой изгиб, он особенно глубок и удобен для судоходства. Именно затем, чтобы определить место для будущей пристани, и был послан сюда Иван Ползунов вместе с пятью работными людьми. Для охраны от диких кочевых племён придан им был малый отряд солдат в восемь человек под командованием капрала Захара Онищенко.

Экспедиция эта для Зимнего дворца имела особое значение, так как перевозка змеиногорской руды посуху до Барнаула обходилась Кабинету в кругленькую сумму, а предложенный Ползуновым проект доставки её по Чарышу и до Оби значительно сокращал время и расходы. Поэтому всем управляющим рудниками и заводами, всем комендантам крепостей строжайшим образом предписывалось команде этой всячески помогать и препятствий не чинить.

От заводской Канцелярии с Ползуновым был командирован Пётр Фаддеич Лошкарёв для описи и учёту новых поселений из беглых крепостных и старообрядцев, селящихся преимущественно в верховьях Чарыша.

Рано утром двадцать седьмого июля 175… года небольшой отряд в пятнадцать всадников, прихватив с собой три сменные лошади и крепкий шарабан с провиантом и инструментами, выехал из Барнаульского завода.

Поднявшись на гору, Ползунов приказал остановиться. Разыскав глазами небольшой домик на Иркутской улице, смахнул он непроизвольную слезу, а затем поклонился до земли раскинувшимся внизу крепости, заводу, ровным рядам домов.

Помолясь на кресты Петропавловского собора, испросив Божью помощь и поддержку, люди тронулись в долгий путь.

Добравшись до Змеиногорского рудника, Ползунов, передав Иоганну Леубе пакет из заводской Канцелярии, на следующий же день, не мешкая, со своими людьми отправился в сторону Чарыша, пополнив запасы провизии и сменив одну из лошадей. Её атаковал огромный шершень, оставив на шкуре немалый порез, который теперь загноился и причинял животному мучительную боль.

В Змеиногорске же взяли с собой небольшую клетку с голубем на тот случай, если вдруг понадобится помощь, а ежели она не поспеет, то хотя бы указать место, где сложили первопроходцы буйные свои головы.

Путь до Чарыша предстоял нелёгкий. Практически полное бездорожье, отсутствие человеческого жилья, кровососы, дикие звери и постоянная опасность нападения джунгарских отрядов, считавших эти земли своими. Но или судьба благоволила, или нагрешили эти люди не так уж много, а только экспедиция без особых для себя потерь разыскала кратчайшее расстояние от Змеёвой горы до своевольного красавца Чарыша.

Равнялось это расстояние восьмидесяти пяти верстам. И вот теперь, когда место под пристань было найдено, последняя свая, отметившая его, была крепко вбита, унтершихтмейстер Иван Иванович Ползунов мог вздохнуть спокойно и считать работу свою выполненной.

Он подошёл к самой воде. Чистая, зеленоватого цвета, с маслянистым от солнца оттенком, она плотным подвижным своим телом вольно расположилась между берегами.

Противоположный берег, поросший густым лесом, громоздился над рекой причудливыми гористыми формами, напоминавшими какие-то сказочные существа. Они, эти существа, как будто вперегонки бежали к воде, толкаясь и резвясь, а, достигнув её, так и застыли, не в силах сдвинуться с места от такой красоты.