Именем братвы. Происхождение гангстера от спортсмена, или 30 лет со смерти СССР

Театр начинаем с зарисовки легендарного ленинградского авантюриста Игоря САЛИКОВА

Вся эта бесовщина началась уже в 89-м году. Пошло предреволюционное брожение, как в бочке с брагой. Тогда джиннов из бутылки как раз выпустили, и я, как человек энергичный, оказался в гуще событий. Я сразу понял – это не мое. Я всегда привык жить с собой в согласии и просто физически не мог смотреть, когда заходили в офис, лупили коммерсантов, пыхтели: «Ты нам по гроб жизни должен, коммерсило…»

Я понимал, что меня просто грохнут, ведь не выдержу и все им скажу в рожи. Потому как видел, как этим новым русским достаются деньги. А деньги – это же нежный инструмент. Как говорил мой друг Вранглер: «Неважно, как ты заработал, заработать многие могут. Важно красиво потратить».

Быки не знали, как их потратить, когда с телег пересели на «мерседесы». А им же «шестисотые» подавай. И я вдруг оказался в кругу «шариковых». Ну, не могу сказать, что я профессор Преображенский, но доктор Борменталь точно. А их бритая масса. И пухнет как тесто на дрожжах.

Поговорить с ними не о чем. Рассказать им мои комбинации, так они просто не поймут. Им сподручнее трубой человека по кумполу шарахнуть. Чую – надо бежать за бугор.

Помню Анджей, великолукский приятный парень, лицо у него было умное, ведь по отдельности многие были неплохие ребята, вздыхает: «Счастливый ты. Вот уедешь, а нас всех убьют».

Я ему говорю, так давай подскажу, к кому подойти, кому заплатить, и давай со мной. А он: «Не, перед ребятами неудобно». Его потом убили, конечно. Это когда у них война с «тамбовскими» началась.

ВСЕ ГОРАЗДО БОЛЬШЕ

Заглядывая вперед, подтвердим предчувствие Игоря Саликова и Анджея парой цитат из лучшего, на мой взгляд, исследования о сицилийском феномене Джона Дикки. Автора, не только осмыслившего нутро «Коза ностра», так еще и написавшего текст великолепным языком.

Пик резни среди петербургской братвы пришелся на 1995 год. Тому есть статистическое подтверждение, аномальное количество информации СМИ по этому поводу, наконец, фокус зрения самих участников той рукопашной схватки. Точности изложены в сотнях уголовных дел, но в практике отечественных следователей не было задачи разгадывать происходящее. Поэтому для постижения масштаба той, в каком-то смысле гражданской, войны удобнее воспользоваться документами итальянской прокуратуры. Тем более что далее мы будем обращать легкое внимание на сходство и различия стереотипов поведения мафии Сицилии и Петербурга.

Так, в 1996 году, в период войны семей острова Сицилия, был арестован человек чести по имени Джованни Бруска. Обыск у него лишь доказывает похожесть образа жизни представителей острова и набережных Невы – 15 тысяч долларов, пистолет, часы от Cartier. Чуть позже он произнес самые устрашающие слова о своем ремесле: «Мы убили гораздо больше сотни, но меньше двухсот человек».

Неопределенность его дальнейших размышлений неожиданно и необыкновенно объясняет бандитско-пушкинское «упоение в бою»: «В тот момент я просто не успел задуматься». Такое впечатление, что это произнес гусар после сабельной атаки.

Это для математиков сравнение – не доказательство, а впечатление – инородное понятие. Для нашей истории – в самый раз.