Именем человечества

— Я знаю, что последует дальше! — с жаром возразил Хант. — Дальше появится заявление русских, после которого любая наша декларация не будет стоить и ломаного гроша. Поймите, русские построили генератор, способный прекратить любой радиоактивный распад. К черту летит и ваш хваленый рентгеновский лазер. Чего еще смотреть?!

— Ну хорошо. Послушаем, что скажут другие, — Президент демонстративно отвернулся от Ханта. — Государственный секретарь?

Тот не спеша встал, поправил пенсне:

— Главное сейчас, подумать о сохранении Атлантической солидарности. Наши союзники по НАТО, как вы знаете…

Но дальше Хант не стал и слушать. Он знал, во что обычно выливается эта бесконечная говорильня в овальном кабинете. Лишь служебная этика не позволяла ему встать и покинуть совещание. Казалось, ему не будет конца. Вдруг в двери появился заведующий канцелярией Белого дома:

— Экстренное сообщение из Москвы, господин Президент.

— Депеша посла?

— Нет, Заявление Советского правительства. Они пишут, что нашли способ ликвидации всего ядерного оружия.

Президент пробежал глазами поданный ему текст:

— Н-да… Серьезная бумага… Ну что же, мистер Хант, теперь давайте подумаем и о дипломатии. Вы, кажется, советовали…

— Простите, господин Президент, мой совет имел смысл лишь несколько часов назад, до этого заявления. А сейчас подумайте лучше о моей отставке. Умные помощники, как я понял, вам не нужны. — Он коротко поклонился и вышел.

На лужайке перед Белым домом его ждал доктор Браун.

— Мистер Хант, мистер Хант! — бросился тот ему навстречу. — Я прямо из Лэнгли. Там сказали, что вас срочно вызвал Президент, и я поспешил сюда.

— Что вам от меня нужно?

— Как… что нужно? Ведь вы сказали тогда, что я должен в любой час дня и ночи… а мы снова зафиксировали направленное модулированное поле и пришли к выводу, что гравиоизлучатель инопланетян…

— Идите вы, знаете куда, со всеми вашими полями, излучателями и инопланетянами в придачу! За что вам только деньги платят! — Хант круто повернулся и зашагал к своей машине.

Глава двадцать пятая

1

«Давно ли запустил Колесников свой генератор, а как все изменилось в мире, — отметил про себя Зорин, берясь за только что принесенные газеты. — Америку словно подменили. Да и Англию, ФРГ… Будто никто и не собирался пойти на нас «крестовым походом». Вот и сегодня: «В Лондоне объявлено о демонтаже последних евро-ракет», «Бонн потребовал ликвидации всех военных баз США на территории Западной Германии», «Голландия заявила о своем выходе из НАТО». А все они: Максим, Таня, Димка-шалопут. Молодцы ребята! Но от Тани почему-то давно уже ни строчки. И Дмитрий ничего не пишет… Ну да, до того ли им сейчас! Всякие, наверное, там приемы, пресс-конференции… Встали на крыло орлята! Что им до старых родительских гнезд…

В дверь заглянула секретарь:

— Андрей Николаевич, к вам отдыхающая.

— Вы же знаете, я принимаю с двух!

— Я сказала ей. Но она очень просит. Это из сегодняшнего заезда, там небольшое недоразумение: несколько отдыхающих задержались с отъездом, и свободные палаты будут только к обеду.

— Так она что, не может подождать до обеда?

— Я так и сказала ей, но… Вы знаете этих столичных вертихвосток!

— Ладно, пусть зайдет, — Зорин свернул газеты, придвинул к себе какие-то бумаги и даже не поднял глаз на вошедшую.

— Здравствуйте, Андрей Николаевич…

Он вздрогнул, как пронзенный молнией:

«Что это, галлюцинация?» Но слух не обманул его:

— Таня… Татьяна Аркадьевна, вы?! А мне сказали…

— Правильно вам сказали. В кои-то веки приехала в санаторий, достала путевку. А у вас в приемной…

— Да, да, я знаю… Это мы сейчас… Но как же так, ни писем, ни телеграмм и вдруг… Да вы садитесь! И расскажите хоть немного. Как Максим, как Вова?

— Максима больше нет…

— Что?!

— Да не пугайтесь вы так! Нет здесь, на Земле. Улетел он, вернулся туда, где прожил последние годы, и я… Я согласилась с его решением: он не смог бы жить на земле. Только немыслимое нервное напряжение, связанное с работой над генератором, позволяло ему держаться этот год, а как только все было кончено… Ну, а Вова… Он был тоже обречен, я говорила вам. И в последнее время он так привязался к Максиму… Словом, Вова улетел с отцом.

— А как же вы? Что будет с вами?

— Со мной? — Таня попыталась улыбнуться. — А ничего. Все самое страшное позади. Конечно, расстаться с сыном, да и с Максимом тоже, было нелегко. Но теперь рана начинает понемногу затягиваться. Привыкну… А как вы? Что у вас нового?

— Что может быть нового у меня?. — А книга?

— Книгу закончил, послал в Москву, жду отзыва. Да что говорить обо мне? Как вы собираетесь жить дальше?

Она чуть передернула плечами:

— Жить, как жила. Хочу просить вас снова взять меня на работу в санаторий, если, конечно, найдется вакансия.

— Для вас?! Да я сам уйду, если не найду для вас другой должности.

— Ну, если уйдете вы, мне тут тоже делать будет нечего. Ведь кроме вас, здесь, на Земле… — Таня смущенно улыбнулась. — Никак не могу отделаться от привычки мыслить космическими масштабами. Хотя никому, наверное, космос не принес столько горя, сколько мне…