Именем Усамы бен Ладена

Взрыв в нью-йоркском Международном торговом центре в феврале 1993 г. позволил ФБР арестовать четырех палестинцев, одного египтянина и одного иракца. После второй провалившейся попытки были задержаны шесть суданцев и пять египтян. Двадцать пятого августа 1995 г. в Рабате марокканская полиция схватила диверсионную группу, состоящую из мусульман и французских наемников и сформированную во Франции для совершения ряда покушений и взрывов в Марокко. Молодым террористам не удалось довести до конца ни один из предполагаемых замыслов. В 1997 г. уничтожение исламистской сети, созданной Мохаммедом Шалаби в Парижском районе, привело к аресту многих французов, принявших ислам. Именно они оказывали материальную помощь активистам ВИГ, пробравшимся во Францию.

Мы привели три примера. Они не имеют ничего общего ни по театру действий, ни по составу активистов, приехавших из самых разных уголков мира и принадлежащих к разным культурам. Однако приведенные примеры свидетельствуют о том, что исламистская сеть носит международный характер, поскольку это способствует достижению первоначально поставленной цели, а именно установлению исламистских республик во всех арабских странах и уничтожению Израиля. Если мы внимательно изучим все сведения, относящиеся как к уничтоженным или находящимся под наблюдением в Европе сетям, так и к совершённым взрывам и покушениям, то сумеем четко выделить пять общих пунктов. Исламистский террористический мир носит характер скорее международной децентрализованной мафии, чем централизованных структур настоящей организации. Он не зависит от единого финансового органа и очень часто самостоятельно зарабатывает средства. Он всегда связан с одним или несколькими харизматическими лидерами, которые предстают в глазах его членов как жертвы или мученики. Его воззвания всегда проникнуты резко антизападными, то есть антиамериканскими и, следовательно, антиеврейскими, настроениями и систематически препятствуют процессу установления мира на Ближнем Востоке. Наконец, как правило, исламистский мир, провозглашая священную войну, опирается в своих оперативных действиях на афганские и боснийские вербовочные и военно-тренировочные лагеря, которые по первой же просьбе предоставляют оружие и опытных боевиков.

Братство бен Ладена соответствует этим пяти критериям.

Религиозный терроризм, основанный на исламском экстремизме, пришел на смену политическому насилию 1980-х годов, которое руководствовалось националистическими или сепаратистскими требованиями, выдвигаемыми, например, баскской ЭТА, ирландской ИРА, корсиканским ФНОК (Фронт национального освобождения Корсики) или же бретонским ФОБ (Фронт освобождения Бретани) и подчас основанными на ультралевой, рудиментарной, но конструктивной идеологии, такой как идеология французской организации «Аксьон директ». По сравнению с политическими тезисами террористических групп 1970—1980-х годов, требования современных исламистских движений кажутся, как правило, скорее убогими. Это происходит оттого, что они не ссылаются на труды признанных богословов, философов или экономистов. Исламисты, забыв о Марксе, Гегеле, Мальтусе, Кейнсе или более близком к нам Кеннете Гэлбрайте, приводят в пример только Коран. Даже если мы допустим, что Коран на протяжении тысячелетий разрешал и продолжает разрешать заботы человечества, то всё равно лишь меньшинство согласно с этим постулатом! По причине идеологической слабости исламистский мир не в состоянии выдвигать четкие требования, как организации вроде германской «Фракции Красной армии», итальянских «Красных бригад» или «Японской Красной армии», придерживающиеся марксистской ориентации.

Требования исламистского движения и исламского террористического интернационала столь расплывчаты, сколь очевидны их структуры. Однако это не мешает им вербовать всё новых сторонников. В большинстве развивающихся стран обращение к бесспорным или так называемым всеобщим ценностям придает исламскому движению по сути объединительный и мобилизующий характер. По этой самой причине вдохновители движения не испытывают ни малейшей необходимости в уточнении поставленных целей, а уж тем более в разработке графика. У них не существует ни выборов, ни конкретных планов. Как правило, даже у самих активистов нет никаких конкретных политических требований на будущее, если только эти требования не сформулированы их руководителями: например, общие идеи, в частности, установление исламистского режима в арабских странах или глобальный отказ от американской культуры. Но ни экономическая, ни социальная программы, которыми могли бы руководствоваться активисты, не выработаны. Рядовые исламистские боевики не представляют собой активистов в политическом смысле слова. У них нет манифеста или хартии, определяющих их цели, таких, как, например, «Хартия свободы» Африканского национального конгресса. Они не видят дальше ствола своих «калашниковых».