Именем волчьего закона

— Мне квартиры и загородного дома хватит, — Лола кисло улыбнулась, пытаясь показать, что ей все равно, хотя ей было далеко не все равно. Она оценила состояние Краснова примерно в миллион долларов, это вместе с недвижимостью, но одна недвижимость стоила гораздо меньше. К тому же полюбившийся ей «глазастый» «Мерседес» был разбит и теперь не стоил ни гроша. Она знала про спортивный «мерин», но не была уверена, что он находится в том же гараже, что Краснов его не продал или не спрятал.

— У меня есть контрпредложение, — начал сыщик. — Мои друзья из МУРа знают про вас все. Заявление лежит у них на столе, и они предпримут все необходимое, чтобы вас со света сжить. Способы для этого имеются как законные, так и не законные. Вы понимаете, о чем я говорю.

— О чем ты говоришь? — переспросила рэкетирша.

— Тебя грохнут, и делу конец. Ты даже наследство получить не успеешь. Думаешь, Шалый тебе поможет?

— Поможет, а как же?

— Не поможет. Он знает, что за тобой все московские менты охотятся и на рожон не полезет. Он не дурак.

— Он скоро приедет, у него и спросим. — Лола отошла к Архипу, взяла его под руку и повела в сторону. Сергей на время остался один и посмотрел на уходящий вверх столб. Вверху он упирался в перекрытия и поддерживал старую, кое-где проломанную крышу. Влезть по нему было возможно, но это Сергею ничего бы не дало. Наверху он уперся бы в балку.

Столб был квадратный, металлический, с торчащими по плоскостям большими шляпками болтов, на которые можно было наступать как на ступеньки лестницы. Но лезть вверх не имело никакого смысла.

Лола что-то говорила Архипу и на сыщика не смотрела, поэтому он решил перетереть ремень о тупой, ржавый угол столба. Сделал несколько сильных движений вверх и вниз, но кожа проскальзывала и не поддавалась.

— Черт подери, — выругался он вслух.

А тем временем атаманша давала братку указания и на сыщика не смотрела.

— Возьми «калаш» и спрячься за вон тем железным ящиком, — Лола показала на старую, давно неработающую щитовую. — Если Шалый выкинет какой-нибудь фокус — стреляй в него и его людей. Убей их всех, а потом и сыщика.

— Понял, — Архип кивнул и пошел осматривать место засады. Лола проводила его взглядом, потом взглянула на Краснова — на месте ли он, и пошла следом за братаном.

Сергей остался совсем один. Он поднял руки, схватился пальцами за край столба, уперся ногами в шляпки болтов и подтянулся. Потом перехватился руками и снова переступил ногами по шляпкам как по ступеням. Он залез на высоту двух метров и остановился.

«Лезть выше бессмысленно. Все равно наверху балка, и перелезть через нее нет никакой возможности. Висеть наверху как груша — это верх глупости, так как любой стрелок сможет меня запросто сбить».

Краснов посмотрел вниз и спрыгнул на бетонный пол цеха. И вовремя, так как из-за горы поломанных деревянных ящиков быстро вышла красавица.

— Торчишь? — весело спросила она.

— А куда я денусь, — так же весело ответил Краснов. — Я уж думал, ты совсем ушла, решила потрахаться с этим твоим Архипом.

— Я с такими не трахаюсь, — гордо парировала Лола.

— А со мной захотела бы…

— С тобой? — Девица подошла к сыщику близко-близко, взялась пальцами за его промежность, нащупала его повисший член и стала нежно гладить.

— А мы с тобой трахались, не помнишь, что ли?

Сергей открыл рот от удивления.

— Я тогда была молоденькой девчонкой. Меня первый раз судили за… — она сделала паузу, — не важно за что. Тебе, молодому офицеру — выпускнику милицейской академии, поручили сопровождать меня из Москвы в Саратов. Там устраивали следственный эксперимент — я должна была показать места, где совершала преступления, ну ты знаешь…

— Знаю, — признался Краснов. Он был обескуражен и смущен. Он не помнил, чтобы его посылали конвоировать на место преступления молодую девчонку, но и не мог со стопроцентной уверенностью сказать, что этого не было. За свою четырехлетнюю учебу и за десятилетнюю службу в органах, он кого только куда не конвоировал.

— Так вот, — продолжала Лола, — ночью, в поезде ты меня трахнул. Тогда я была еще девочкой, и мне было очень больно и стыдно, но ты насиловал меня и насиловал, пихал член в разные места и наслаждался мною — безответной, прикованной наручником к стойке кровати. Ты пользовал меня долго, часов пять, смаковал каждую позу, каждое место от рта до задницы, и к концу изнасилования мне все это стало чертовски нравиться. Я стонала от удовольствия и кончала от раза к разу все сильнее и сильнее.

Потом ты лег спать, а я заснуть не могла, все думала — может быть, ты меня отпустишь, раз я тебе так понравилась. Ты ведь мне в любви клялся, обещал свободу, вот почему я не кричала на весь вагон — терпела твои выходки.

Наутро ты проспался, позавтракал и снова начал меня пользовать. И так до самого Саратова. Причем не стеснялся, кончал прямо в меня, не думая, что я могу забеременеть.

Когда мы подъезжали, я спросила тебя, как насчет любви, свободы… И знаешь, что ты мне ответил?

Краснов отрицательно мотнул головой.